Осторожно, скользко. Светлана Хусаинова

наждачную бумагу.

      Видимо, бумага специальная, чтобы на ветру не оторваться.

      И под дождем не промокнуть.

      Солнце пропылесосило небо от утренних серо-черных нечистот и усердно посылает свои лучи на землю. Но земля пока в мурашках – холодновато еще. Оно и понятно, начало весны всего лишь.

      – Долго мы будем сидеть, ничегошеньки не делать? – ворчит скамейка. Вечно она мне не дает посидеть.

      – Я только чуточку посижу – и сразу домой, за уроки, – отвечаю этой вредине.

      – Объявление зачем испортила? – не унимается деревяшка крашеная. – Может, этот последний номер будущая знаменитая гимнастка бы сорвала. А тебе зачем? Тебе уроки делать пора, к Олимпиаде готовиться.

      Это верно. Уроки! Олимпиада! Ну раз я уже испортила объявление, значит, будущая гимнастка пролетела.

      Такой шершавый листик.

      Прям щекотно.

      ***

      Обычно, когда я прихожу домой, мама еще на работе. Папа неделями в командировке, а бабушка у подружек по подъездам сидит или, чаще, дрыхнет.

      Бабушка у нас в Бога верит. С сердцем. С утра перед умыванием молится, после умывания крестится. В завтрак, обед и ужин обязательно воздушное знамение на себе рисует. Даже кефир вливается в неё освященным. Чихнет – «прости мя, Господи», о подоконник стукнется – «слава тебе, Боже, что голова не стеклянная», паука увидит – «свят-свят-свят». В общем тяжелая у нее работенка, устает.

      Сегодня бабушка дома, а мамы пока нет. Я шмыгаю в свою комнату, чтобы не нарушить божественный храп, переодеваюсь – и за уроки.

      По литре проходим Паустовского, задали читать «Теплый хлеб». Открываю на планшете – а там 150 страниц. Ого. Но это не все, что я прочитаю сегодня. Мама говорит, что перед тем, как читать произведение, нужно про самого автора узнать. И не пять-десять страниц из Яндекса, а отдельную книгу о нем перелопатить. По словам мамы «нужно копать глубже», узнать, кто такой, состав семьи, привычки, окружение. Мама у меня – мировая. Судья. Работает в суде, привыкла знать всю подноготную, будь то преступники или классические авторы. Так что мне предстоит погрызть две книги. Но это – в ночь. Сейчас – география, английский, математика, Spanish и китайский на закуску. Сидеть до ночи и полночи. Впрочем, как обычно.

      Я могу делать уроки, не отвлекаясь на шумы. Папа постарался, по совету мамы. В моей комнате стены со звукоизоляцией. Пластиковые окна тоже нашпигованы, шум не пропускают. Конечно, если их открыть, то вполне себе пропускают. Но они у меня всегда закрыты. Воздух поступает зимой через теплую форточку – бризер, а летом через кондей. В связи с этим соседи у меня – супер-тихие и бабушкин храп не мешает.

      Не знаю, сколько времени прошло, пока я делала уроки: умею концентрироваться, погружаюсь в гипноз-домашку и нахожусь под ним энный временной континуум. За окном темно, основная гора уроков сделана, я зависла над задачкой по математике. Прям не могу её съесть, со всех сторон грызу: зубы шатаются, задачке хоть бы хны. Звонит телефон. Прикладываю к уху. Не глядя на экран, выдаю:

      – Ответ!

      Папа смеется.

      Это папа, мой