Горящий берег. Уилбур Смит

Аррас! – ахнула Сантэн. – Это значит…

      Она не закончила и огляделась, будто уже прощалась с домом. Аррас находился в глубоком тылу.

      Майкл кивнул.

      – Когда начнется наступление, вы здесь окажетесь в большой опасности. Вам придется оставить шато и уехать в Аррас или даже в Париж.

      – Никогда! – воскликнул граф, переходя на французский. – Де Тири никогда не отступают.

      – Только при Седане, – сказала Анна, но граф не обратил внимания на эту дерзость.

      – Я останусь здесь, на своей земле. – Он показал на старое, заряжающееся с казенника ружье, которое висело на стене кухни. – Это оружие было у меня при Седане. Боши научились его бояться. Я повторю для них урок. Тири их проучит!

      – Храбрец! – воскликнул Эндрю. – У меня тост. За французскую доблесть и за победу французского оружия!

      Естественно, граф ответил тостом за генерала Хейга и «наших доблестных английских союзников».

      – Капитан Кортни из Южной Африки, – заметил Эндрю. – Надо выпить и за него.

      – Ага! – с воодушевлением подхватил граф по-английски. – За генерала… Как зовут вашего дядю-генерала? За генерала Шона Кортни и его смелых южноафриканцев!

      – Этот джентльмен, – Эндрю показал на слегка покачивающегося, похожего из-за своих очков на сову врача, – офицер Королевской медицинской службы. Отличная служба, достойная тоста.

      – За Королевскую медицинскую службу!

      Граф принял вызов, но когда он потянулся за стаканом, тот задрожал раньше, чем граф к нему прикоснулся, и поверхность вина в нем покрылась мелкой рябью. Граф застыл. Все подняли головы.

      Стекла кухонных окон задребезжали в рамах, и на севере послышался гром орудий. Немецкие пушки снова обстреливали гряду, издавая рык и лай, подобно диким собакам. Все слушали молча, представляя себе грязь и смерть в сырых траншеях всего в нескольких милях отсюда, от теплой кухни, где они сидят, наполнив животы вкусной едой и вином.

      Эндрю поднял стакан и негромко сказал:

      – Давайте выпьем за бедолаг там в грязи. За то, чтобы они выжили. На этот раз даже Сантэн отпила из стакана Майкла, и на ее глаза навернулись угрюмые слезы.

      – Не хочу показаться брюзгой, – сказал молодой врач, неуверенно вставая, – но для меня артиллерийский обстрел – это вызов на работу. Боюсь, мясницкие фургоны уже в дороге.

      Майкл тоже хотел подняться, но был вынужден ухватиться за край стола.

      – Я хотел бы поблагодарить вас, мсье граф, – начал он официально, – за гостеприимство… – Последнее слово застряло у него на языке, он повторил его и потерял последовательность мыслей. – Приветствую вашу дочь, мадмуазель де Тири. L’аnge du bonheur…

      Ноги под ним подогнулись, и он упал.

      – Он же ранен! – воскликнула Сантэн, бросилась вперед и подхватила Майкла, подставила свое нежное плечо, не давая ему свалиться на пол. – Помогите! – взмолилась она.

      Покачиваясь, подошел Эндрю, и вдвоем они наполовину понесли, наполовину потащили Майкла из дверей кухни.

      – Осторожней, его бедная