Горящий берег. Уилбур Смит

имя.

      Неожиданно он пожалел, что недостаточно внимательно относился к урокам французского: из-за потрясения ему приходилось сосредоточиваться, чтобы следить за последующим быстрым объяснением.

      – Я родилась через минуту после полуночи в первый день 1900 года. Значит, ей семнадцать лет и три месяца, она на самом пороге превращения в женщину.

      Тут он вспомнил, что его собственной матери едва исполнилось семнадцать, когда он родился. Эта мысль так подбодрила его, что он сделал еще один глоток из фляжки Эндрю.

      – Вы моя спасительница!

      Он не шутил, но прозвучало это так глупо, что он приготовился услышать в ответ насмешливый хохот. Но она с серьезным видом кивнула. Его чувства к ней соответствовали собственным быстро возникающим чувствам Сантэн.

      Когда-то ее любимцем, кроме жеребца Нюажа[14], был тощий бродячий щенок, которого она нашла в канаве, окровавленным и дрожащим. Сантэн вылечила его, заботилась о нем и любила, но месяц спустя щенок погиб под колесами армейского грузовика, направлявшегося на фронт. Эта смерть оставила в душе Сантэн глубокую пустоту. Майкл был худ, в обгорелой грязной одежде и, казалось, умирал с голоду; она чувствовала, что кроме телесных ран он страдал и от ран душевных. В его удивительно чистых голубых глазах чудилось глубокое страдание; он дрожал – так же, как когда-то ее щенок.

      – Да, – решительно сказала она, – я позабочусь о вас.

* * *

      Шато, если смотреть на него с земли, оказался гораздо больше, чем виделся с воздуха, и намного уродливее. Большая часть окон выбита и заколочена досками. Стены изрешечены осколками, лужайки – в воронках от снарядов: прошлой осенью имение оказалось в пределах досягаемости немецкой артиллерии, прежде чем союзникам удалось снова оттеснить немцев за гряду.

      Большой дом казался печальным и заброшенным, и Сантэн извинилась.

      – Наших работников забрали в армию, большинство женщин с детьми бежало в Париж или Амьен. Нас всего трое.

      Она приподнялась в седле и на другом языке отрывисто сказала:

      – Анна! Посмотри, кого я нашла.

      Из огорода возле кухни к ним двинулась коренастая, приземистая женщина, с широкими плечами и огромными бесформенными грудями под грязной блузой. Густые темные волосы с седыми прядями убраны в пучок на темени, лицо красное и круглое, как редиска, голые по локоть руки – толстые и мускулистые, как у мужчины, и в земле. В большой мозолистой руке она несла пучок репы.

      – В чем дело, kleintjie – малышка?

      – Я спасла храброго английского летчика, но он тяжело ранен…

      – Мне он кажется здоровым.

      – Анна, не будь старой ворчуньей. Помоги мне. Надо отвести его на кухню.

      Женщины продолжали разговаривать, и Майкл, к своему изумлению, понимал каждое слово.

      – Я не впущу в дом солдата, ты это знаешь, kleintjie! Не хочу, чтобы в одной корзине с моей кошечкой оказался кот…

      – Он не солдат, Анна, он летчик.

      – И, наверно, такой же назойливый котяра.

      Она использовала слово fris, и Сантэн напустилась на нее:

      – Ворчливая старуха! Немедленно помоги мне.

      Анна

14

От фр. nuage – облако (фр.).