Полная луна. Пелам Вудхаус

не про университет, а про город. На окраине есть кабачок под названием «Шелковица». Я там часто бывал, а он – просто все время. Поговаривали, что он служит привидением.

      – Нет. Он племянник владельца.

      – Вон что? Тогда понятно. Я туда заходил три раза в день, не меньше, и мы немало общались. Его фамилия была Листер.

      – Сейчас тоже.

      – Генри Листер. Называли – Глист. Он художник, это ты права. Я еще удивлялся. С таким лицом…

      – С каким?

      – Ну, с таким.

      – Ты на себя посмотри, – холодно сказала Пруденс. – Генри очень красивый. Странно, что ты с ним дружил.

      – Ничего странного. Его все любили. Значит, он племянник владельца?

      – Нет, он владелец. Дядя умер.

      – Собаки есть?

      – Откуда мне знать?

      – Ты спроси. Есть – скажи мне. Да, так этот кабачок. За него много дадут. Права, движимость, недвижимость, погреб – сама понимаешь.

      – В том-то и суть! – вскричала Пруденс. – Я не понимаю – я хочу, чтобы кабачок был наш. Расстояние от колледжей – точно такое, как надо, клиентура обеспечена. Сделаем корт, устроим бассейн, дадим рекламу в столичные газеты. Будут ездить, как в Бекингемшир. Конечно, нам нужны деньги.

      Если дело не касалось корма, Фредди не очень быстро думал, но и более тупой человек удивился бы выбору местоимений:

      – Кому это «нам»?

      – Мне и Генри. Мы поженимся.

      – Вот это да! Ты что, его любишь?

      – Пламенно и безумно.

      – А он?

      – Еще безумней.

      – Ну, знаешь! А что тетя Дора?

      – Она об этом не слышала.

      Фредди помрачнел. Он любил кузину и боялся за ее счастье.

      – Услышит – не обрадуется.

      – Да.

      – Не хотел бы ее осуждать, но она снобиха номер один.

      – Мама – ангел.

      – Возможно, я этой стороны не видел. Но социальные различия ощущает очень остро. Племянник кабатчика… Может быть, этот дядя – аристократ-эксцентрик? А кто там папа?

      – Спортивный репортер. Наш Галли с ним выпивал в одном кабачке.

      – Все время у тебя кабачки! А мама?

      – Гимнастка из мюзик-холла. Большой друг дяди Галли. Вообще-то она умерла, он ее раньше знал. Он говорит – вязала банты из кочерги.

      Фредди вынул и протер монокль. Он был очень серьезен.

      – Итак, – подытожил он, – у Глиста есть кабачок и сердце.

      – Да.

      – Конечно, для тебя это много. Сердце, думаешь ты, дороже короны. А тетя? Галли для нее не авторитет. Вряд ли ей все это понравится.

      – Поэтому мы и женимся сегодня, сами.

      – Что?!

      – То, что ты слышал. Я все продумала. Мы должны поставить их перед… как это по-французски?

      – Oh la la?

      – Fait accompli[1]. Против него не поспоришь. Понимаешь, нам нужны деньги. Даст их дядя Кларенс.

      – Ты думаешь?

      – Ну, он же глава семьи. Это его долг. Так вот, ставим перед fait accompli, идем к дяде Кларенсу и говорим: «Я ваша племянница. Генри теперь тоже ваш племянник. Кровь не водица. Помогите нам с этим кабачком, что вам стоит? Дело верное». Права я?

      Энтузиазм

1

Свершившийся факт (фр.).