Муссон. Уилбур Смит

золота и славы! – нашел кое-что получше Хайд, и они осушили бокалы.

      Когда их поставили обратно на стол, Хайд промокнул губы салфеткой и спросил:

      – Вы ведь еще не представлены ко двору, сэр?

      Хэл отрицательно качнул головой, и Хайд продолжил:

      – Раз уж вы в ближайшее время станете одним из пэров, мы должны об этом позаботиться до того, как вы покинете Лондон. В эту пятницу, в два часа дня, король устраивает небольшой прием в Сент-Джеймсском дворце, перед тем как отплывет в Ирландию. Я пришлю за вами человека, он вас проводит во дворец.

* * *

      Уилсон оказался настоящим сюрпризом. Судя по имени, Хэл ожидал увидеть дюжего английского моряка, говорящего с йоркширским или сомерсетским акцентом. По просьбе Хэла Чайлдс освободил моряка оттуда, где его держали, и прислал к Хэлу на постоялый двор. И теперь он стоял посреди салона в номере Хэла и мял в красивых смуглых руках свою шапку.

      – Ты англичанин? – строго осведомился Хэл.

      Уилсон уважительно коснулся клока густых темных волос, падавших ему на лоб.

      – Мой отец родился в Бристоле, капитан.

      – Но не твоя мать? – предположил Хэл.

      – Она была из Индии, мусульманка из Моголов, сэр…

      Уилсон был даже смуглее собственного сына Хэла, Уильяма, и так же красив.

      – Ты говоришь на ее языке, Уилсон?

      – Да, сэр, и пишу. Моя мать имела высокое происхождение, прошу прощения, сэр.

      – Тогда ты и по-английски можешь писать?

      Хэлу нравилось то, как выглядит этот человек, и, если история его побега от Джангири была правдой, он и в самом деле обладал немалой находчивостью и умом.

      – Да, сэр.

      Хэл не скрывал удивления. Мало кто из моряков владел грамотой. Он задумчиво рассматривал Уилсона.

      – Ты говоришь еще на каком-нибудь языке?

      – Только на арабском. – Уилсон скромно пожал плечами.

      – Все лучше и лучше…

      Хэл улыбнулся и перешел на арабский, чтобы проверить Уилсона. Сам он научился арабскому у своей первой жены, Юдифи, и отточил свои знания за время многих путешествий вдоль берегов Африки и Аравии.

      – Где ты плавал?

      Хэл давно не говорил на этом языке и с трудом подбирал слова.

      – Я много лет плавал в основном с арабами.

      Уилсон говорил быстро и плавно.

      – Кем ты был на «Минотавре»?

      – Мичманом, сэр.

      Хэл пришел в восторг. Дослужиться в таком возрасте до вахтенного офицера… должно быть, парень очень умен. Хэл решил, что такой человек ему нужен.

      – Я хочу услышать от тебя все, что ты можешь рассказать о захвате «Минотавра». Но еще важнее то, что ты сможешь рассказать мне о Джангири.

      – Прошу прощения, сэр, но это займет какое-то время…

      – У нас весь день впереди, Уилсон. – Хэл показал на скамью у дальней стены. – Садись там.

      Уилсон замялся, и Хэл продолжил:

      – Ты сказал, на это нужно время. Садись, парень, и начинай.

      Повествование матроса заняло почти четыре часа. Уэлш, наставник мальчиков,