Настоящая любовь, или Жизнь как роман (сборник). Эдуард Тополь

бежал в филармонию? Не знаю…

      Но на электричку он все-таки опоздал. Она отошла от платформы, когда он выскочил на перрон, и он, пробуя догнать ее, бежал по перрону за последним вагоном. Но, добежав до конца платформы, он понял, что, конечно, ему уже не догнать эту электричку. Сила инерции, взятая при беге скорость пронесли его дальше – он не удержался на краю платформы и спрыгнул вниз. И только тут пришел в себя. Оглянулся. В стороне, через несколько путей отходил грузовой состав с кирпичом. Он ринулся туда. Состав уходил в ту же сторону, куда ушла шатурская электричка, и он, не раздумывая, вскочил на подножку грузовой платформы.

      Он добрался до Шатуры на рассвете, в четыре утра. Грязный, весь в кирпичной и угольной пыли, он позвонил в дверь Сониной квартиры.

      Соня открыла почти тотчас, она была в халате, но гладко причесана, и глаза не были заспаны – она ждала его.

      Они стояли в дверях и молча смотрели друг другу в глаза.

      Да им и не нужно было слов.

      Горячая вода тугой струей била в переполненную пеной ванну. Мурат сидел в воде и пене, зажмурив глаза от мыла. Соня, закатав до локтей рукава халата, мыла ему голову. Темные ручейки грязной воды стекали с его головы и исчезали в пене.

      – Щиплет, Сонь! – умоляюще говорил Мурат. – Жжет!

      – Тихо, соседи спят… – Она полила ему голову из душа. – Терпи.

      Потом губкой стала тереть ему плечи, спину.

      – Щекотно, Сонька!

      – Сиди смирно! Маленький ты, что ли?

      – Ага, – сказал он. – Конечно, маленький. Ты сама говорила.

      И он с улыбкой повернул к ней голову, посмотрел ей в глаза.

      Но она хозяйски отвернула его голову от себя, продолжала мыть его и тереть. Можно было подумать, что она купает сейчас не мужа своего, а ребенка.

      Под мышкой у Мурата был рубец. Соня осторожно обвела вокруг него губкой.

      – Это ты тогда? С поезда? Ты ведь мог насмерть убиться, глупый…

      – Вот еще! – сказал он. – И вообще ничего не было, стал бы я из-за тебя под поезд кидаться! Нужно очень!

      Соня улыбнулась и наклонилась над ванной, мягко прикоснулась губами к этому шраму.

      – Ой! – как от щекотки, вздрогнул Мурат и вдруг, схватив Соньку обеими руками, опрокинул ее – всю – в ванну.

      Сонька испуганно взвизгнула, пена и брызги разлетелись в стороны.

      Сейчас они живут в Алуните – молодом городе в сорока километрах от нашей родной Бондарной улицы. Этот город моложе и Сони, и Мурата и чуть старше их трехлетнего сына Тимура.

      Вчера я получил от Сони и Мурата очередное письмо с очередным фото своего племянника Тимура. Я не стал бы рассказывать вам содержание этого письма, ведь история Мурата и Сони закончилась, – если бы в письме не было одной любопытной детали.

      Как всегда, по субботам и воскресеньям к Мурату и Соне приезжают родители Мурата – дедушка и бабушка Тимура.

      Но в прошлое воскресенье бабушка поехала в Алунит одна, отец Мурата по каким-то делам остался в городе.

      С пустой кошелкой бабушка прошла по тихой улице имени русско-украинского писателя Гоголя, свернула