Инквизитор. Раубриттер. Борис Конофальский

готов говорить сейчас. – Сказал Волков, обернувшись к монаху, и добавил. – Со мной иди.

      Он шёл и гадал, что за серьёзный разговор затеял молодой граф.

      И, признаться, он тревожился. Если старик граф казался ему дружелюбным и радушным, то старший сын совсем таким не казался. Был он на вид жесток и, кажется, умен. Глаз у него был холоден и внимателен. А ещё был он немногословен и умерен в вине. Это Волков заметил на пиру. О чём этот человек хотел с ним говорить? Уж не о вчерашних ли танцах Брунхильды?

      Канцлер провел его в небольшую и светлую комнату, там оказались дамы. Одна из них была полная и важная, но незнакомая ему, а так же там была Элеонора Августа фон Мален и её спутница, та, что была на турнире, кажется, звали её Бригитт. Кавалер обрадовался знакомым лицам. Думал, что Элеонора подойдёт поздороваться к нему, вчера так она и руку его брала при всех, и за столом с ним смеялась, как будто друг он её старый. А тут потупила глаза и присела так низко, будто хотела на пол сесть. И глаз на него так и подняла. И Бригитт тоже присела, только дородная дама ему вежливо улыбалась и что-то пробурчала в приветствие.

      – Кавалер, прошу вас, сюда, – сам открыл дверь канцлер и пропустил Волкова в роскошный кабинет с большим столом. Монах прошёл за ним, а уж после и сам канцлер вошёл внутрь, затворив за собой дверь.

      Там их ждал молодой граф и, слава Богу, он радушно улыбался Волкову. Значит, разговор их будет не столь неприятен, как поначалу думал Волков.

      – Друг мой, садитесь, – предложил граф.

      Глава 9

      Волков и брат Семион уселись на одной стороне стола, сам граф, канцлер и ещё один человек сели напротив. Третей человек со стороны графа был учёным или юристом. Или ещё кем-то из тех людей, у которых пальцы всегда темны от чернил.

      – Уж простите меня, что с утра прошу у вас времени для дела, но думаю, что сие и для вас может быть важно, – начал хозяин. Он указал на человека с грязными пальцами. – Это секретарь коллегии адвокатов Малена, Нотариус Броденс. Он с моего и, конечно же, вашего соизволения будет делать записи, вы не возражаете?

      – Отчего же мне возражать, – всё ещё недоумевал Волков. – Или против меня затевается тяжба?

      – Избавь Бог, что вы, кавалер, никто не осмелился приглашать человека в гости, что затеять тяжбу. Но вопрос, о котором пойдёт речь дальше, весьма щепетилен. И требует он того, что бы был при разговоре юрист и документ был составлен по всем правилам.

      Кавалера разбирало любопытство, и он сказал:

      – Что ж, так давайте, господа, перейдём к делу.

      – Прежде, чем мы начнём, – начал негромко нотариус, – хочу, что бы знали вы, коли вопрос вам покажется бестактным или глупым, так на него вы в праве не отвечать. И в любой монет беседу прервать и уйти, никто не остановит вас.

      – Начинайте уже, я весь в нетерпении. – Сказал Волков. Он поглядел на соевого спутника, брата Семиона, монах тоже был заинтригован.

      – Имя ваше Иероним Фолькоф, рыцарь божий и господин Эшбахата, которого прочие зовут Инквизитором? – Стал спрашивать юрист.

      – Да.

      – Были