Неприметный холостяк. Переплет. Простак в стране чудес (сборник). Пелам Вудхаус

и я бегу…

      – Не знаю, сэр, как уж и благодарить вас.

      – Не надо меня благодарить! Раз, два, три… – пересчитал купюры Уоддингтон. – Всегда к вашим услугам!

      3

      А наверху, на кухне у Джорджа, пока велась эта самая беседа, Фредерик Муллет развлекал свою невесту Фанни Уэлч легкими закусками. Трудно выказывать преданность, когда рот у вас набит холодным мясом; трудно – но возможно. И Муллет это проделывал. Он смотрел на Фанни приблизительно так же, как Джордж смотрел на Молли, Хамилтон – на мадам Юлали, а миллионы других молодых людей в Нью-Йорке и его окрестностях смотрят или посмотрят на миллионы других молодых девушек. Из-за хлопотной жизни любовь пришла к нему довольно поздно, но когда пришла, то уж навечно.

      Внешность Фанни была вполне достойна его чувств – невысоконькая, хорошенькая, с бойкими черными глазками на круглом личике. Обращала на себя внимание изящная лепка ее рук с длинными чуткими пальцами. Для карманной воровки такие руки – величайшее преимущество.

      – А мне здесь нравится, – произнесла она озираясь.

      – Правда, кисонька? – нежно спросил Муллет. – Я так и надеялся. Потому что у меня есть для тебя маленький секретик.

      – А какой?

      – Здесь мы проведем наш медовый месяц.

      – Что? На этой кухне?

      – Нет, что ты! В нашем распоряжении будет вся квартира, да еще и крыша!

      – А что на это скажет мистер Финч?

      – Он и знать не будет. Понимаешь, детка, мистер Финч и сам помолвлен. Он скоро женится и уедет в свадебное путешествие. Так что вся квартира останется в нашем полном распоряжении. Что скажешь?

      – Неплохо…

      – Через минуту-другую я тебе ее покажу. Это лучшая квартира во всем квартале. Большая красивая гостиная с окнами на крышу. Есть и летняя веранда, там можно спать, когда тепло. И ванная есть, с душем. Квартирка – уютнее не найдешь. Мы устроимся с тобой, как птички в гнездышке. А когда месяц пройдет, переедем на Лонг-Айленд, купим там утиную ферму и заживем спокойно и счастливо.

      На лице Фанни отразилось сомнение.

      – Фредди, а ты можешь представить меня на утиной ферме?

      – Конечно! – Глаза его засияли. – Ты стоишь в льняном фартучке на старой кирпичной дорожке между розовыми кустами и смотришь, как Фредерик-младший играет под яблоней.

      – Младший – кто?

      – Фредерик.

      – О? А ты заметил, как маленькая Фанни льнет к моей юбке?

      – Да, а Уильям Джон лежит в колыбельке на веранде…

      – Знаешь, пожалуй, хватит, – сказала Фанни, – что-то наша семья чересчур быстро растет.

      Муллет восторженно вздохнул.

      – Зато как все спокойно и мирно после прежней бурной жизни! Утки крякают, пчелы жужжат… Положи обратно ложку, заинька. Ты же знаешь, она не твоя.

      Фанни извлекла ложку из потайных складок платья и с некоторым удивлением оглядела ее.

      – Сама не пойму, как она туда попала?

      – Ты стянула ее, дорогая, – ласково подсказал Муллет. – Твои тонкие пальчики на минутку зависли над ней, точно пчелка над цветком,