Перелом. Елена Феникс

дети учились в университете, и я была для них палочкой-выручалочкой. Постоянные переживания за их сессии, несданные экзамены, трения с профессорами, нелады с девушками, поиски подработки и безденежье придарили мне гипертонию и панкреатит. Стоила ли эта овчинка выделки? Не была ли моя родительская забота во вред, лишая сыновей испытаний, положенных им судьбой?

      Однажды я вмешалась в ход событий жизни младшего сына. К нему в студенческую общагу явилась полиция. Поигрывая жезлом, стражи порядка обратились к ребятам, склонившимся над чертежами – начиналась сессия: «Ну что, молодежь, послужим родине?». И студентов-очников-бюджетников с отсрочками от армии повезли в военкомат.

      В тот год мальчишек ловили по всей Москве – в метро, на ступеньках вузов, даже дома вытаскивая по ночам из постелей. Министр обороны Табуреткин укреплял вооруженные силы недоучками.

      В момент, когда сына сажали в воронок, я ступила на трап самолета в Шереметьево – вернулась из командировки в Ростов и Краснодар. Едва я включила телефон, как тут же раздался звонок, и сын сообщил мне пренеприятное известие. Была уже полночь.

      – В какой военкомат вас везут? Почему? – кричала я, заглушая гул моторов на летном поле. Ответом стали гудки.

      В полном шоке я не знала, что делать, куда бежать. Наверно, многие бы в этой ситуации смирились и сказали что-нибудь типа «на все воля Божья». Но у меня со смирением всегда была большая проблема.

      По счастью, меня встречала коллега, она дала мне свою машину и конверт с деньгами «на всякий случай». Взятки я сроду не давала и не собиралась, но развивать эту тему было некстати, и я молча сунула деньги в сумку, твердо зная, что верну их при первой же встрече.

      Тем временем сын выяснил, в какой военкомат его везут, и сбросил мне смс. Через час и я была там.

      Военкомат встретил меня высоким железным забором. Понимание того, что за ним сейчас происходит беззаконие, что мальчишек-студентов медкомиссия как пить дать забреет в армию и, скорее всего, в Чечню, что сейчас, во втором часу ночи я просто обязана попасть за этот высокий забор, придало мне таких сил, что я, подняв крик на всю тушинскую округу, прорвалась-таки на территорию военкомата и на блок-пост.

      Началась осада. Я звонила по всем мыслимым телефонам и горячим линиям, подключая к проблеме всех, кого можно и невозможно было достать этой поздней ночью. Кто-то сбросил мне личный телефон военкома, и я принялась бомбить его звонками.

      – Женщина, идите спать, – буркнул мне военком и дал отбой. Я набрала номер снова.

      – Я не женщина. Я журналист. В какой газете Вы хотите, чтобы завтра утром появилось это наше интервью? – я стала называть государственные и частные скандальные издания.

      Военком снова дал отбой. Тем временем сын набрал мой номер и опустил руку с телефоном вниз. Всё происходящее этажом выше было мне слышно в мою трубку.

      – Ты кто такой дерзкий? Откуда? – орал чей-то голос.

      – Из Ставропольского края, – это был голос сына.

      Послышались