Перелом. Елена Феникс

Господи, как хорошо думается и вспоминается на больничной койке! Я вдруг остро осознаю, что жизнь – конечна, и думаю, что всё самое лучшее и главное осталось там, за чертой трагедии, а впереди уже ничто не ждет. Я панически листаю в памяти свои сны в поисках тех, которые еще не сбылись, а значит, дают мне шанс на то, что сегодня, с вот этим сложным переломом, моя жизнь не кончилась, что я буду ходить, что буду счастлива, ведь я еще не всё успела сделать!

      Но вместо будущего всплывают картины прошлого.

      … Москва осталась далеко позади. Поезд лихо отстукивал: «до-мой, до-мой, до-до-до-до-домой»… Я смотрела в окно, за которым мелькал скудный пейзаж – лесополосы, 100 лет не видевшие санитарной рубки, поваленные столбы электросетей, покосившиеся домишки местных жителей, невесть как выживающих в этой глухомани. После светящейся огнями зажиревшей Москвы замкадовская провинция выглядела жалко до слез.

      Я пригрелась на нижней полке и начала работу над ошибками.

      Итак.

      Прожив с мужем 13 лет и без него вдвое больше, я продолжала искать Алена, своего мужчину, виденного в снах. Но всё было мимо. Москва оставалась глуха к моим поискам.

      Однажды мне начал писать в соцсетях одноклассник Вадик из Караганды. Это сейчас я понимаю, что он стал жертвой Интернет-зависимости. А тогда… Тогда я повелась на его оды моим книгам, которые он прочитал и возомнил, что он-то как раз и есть мой Ален, мужчина, которого я ищу.

      Проучившись с ним 10 лет в одном классе, я была слегка влюблена в него, как многие девчонки. Вадик же, избалованный их вниманием, к выпускному вечеру перепробовал почти всех. Рано женился, развелся, поступил в институт, бросил и нашел приют у дочки профессора, которая тоже не смогла определиться с предназначением и вечерами резала салаты и отвозила в кафешки. Вадик подвизался рядом, научившись неплохо готовить.

      Так и жили. Скучно, в общем-то. А тут – Интернет. Границы мира раздвинулись, и оказалось, что в Москве живет одноклассница, которая занимается серьезной журналистикой, имеет солидные связи и знакомства, да еще и до сих пор недурна собой.

      Вадик начал мне активно писать, втягивая в общение. Его интересовало всё: как я себя чувствую, как реагирую на начавшуюся московскую осень, не мерзну ли, как спала и что ела. Потом пошли воспоминания из школьной жизни. Потом – грустные рассказы о тяготах жизни личной. Короче, договорились мы до того, что он, похоже, и есть моя вторая половина, мой Ален и должен приехать ко мне из Караганды в Москву.

      А что? Всё сходится: Ален в земной жизни женат, у него обязательства перед семьей, а меня он любит все свои воплощения и ищет по всей вселенной. И вот – нашел и спустя несколько десятков лет после школы, наконец, опознал.

      Вскоре я встречала Вадика в Шереметьево. Он уехал от семьи ко мне «делать политику в России». Но делать ее он хотел моими руками и связями, а сам два месяца умно смотрел в комп.

      В новогодние праздники ко мне приехали сыновья, я накрыла стол, познакомила ребят с гостем. Пыль в глаза им он пустить не сумел,