Женщина-левша. Нет желаний – нет счастья. Дон Жуан. Петер Хандке

друг от друга, будто заклятые враги, толстяк – с явно огорченным видом.

      – Эй, мальчики, сегодня не ссориться!

      Толстяк облегченно улыбнулся, и оба двинулись, хоть и опустив голову и делая крюки, друг к другу.

      Молодая женщина с мальчуганом ждали на тупиковой железнодорожной станции маленького городка. Из окна подходившего поезда им помахал ее отец, бледный пожилой человек в очках. Много лет назад он был популярным писателем, а теперь рассылал в газеты отпечатанные под копирку небольшие очерки и юмористические рассказы. Выходя из вагона, он никак не мог открыть дверь, дочь открыла ее снаружи и помогла ему сойти на перрон. Они оглядели друг друга и явно обрадовались. Отец передернул плечами, осмотрелся вокруг, отер губы и сказал, что руки у него от металлических предметов в вагоне плохо пахнут.

      Дома дед с мальчуганом уселись на пол, и мальчуган извлек из дорожной сумки предназначенные ему подарки: компас и игру в кости. А потом, показывая на разные предметы за окном и в комнате, спрашивал, какого они цвета. Дед часто отвечал невпопад.

      Мальчуган:

      – Ты так и не различаешь цвета?

      Дед:

      – Просто я никогда не учился видеть цвет.

      Марианна подошла к ним с серебряным подносом, на котором стояла голубая посуда. От чая, когда она его наливала, шел пар; отец грел на чайнике руки. Пока он сидел на полу, у него из кармана высыпались мелочь и связка ключей. Она все подобрала.

      – Ну вот, опять ты деньги рассовал по карманам.

      Отец:

      – Твой кошелек я в тот раз сразу же потерял, когда ехал домой.

      Пока они пили чай, он рассказывал:

      – Недавно я ждал гостя. Открыл ему и вижу, что он насквозь вымок под дождем. А я только что убрал квартиру! Впустил я его, подал руку и тут заметил, что стою на коврике и старательно вытираю ноги, будто это я – вымокший гость. – Он хихикнул.

      Она:

      – Тебе все еще кажется, что тебя застигли врасплох?

      Отец, хихикая, прикрыл рот рукой.

      – Пожалуй, самое неприятное – лежать на смертном одре с открытым ртом.

      Он поперхнулся чаем.

      Она сказала:

      – Сегодня, папа, ты будешь спать в комнате Бруно.

      Отец бросил:

      – Я все равно завтра уезжаю.

      Вечером молодая женщина сидела в большой комнате и печатала на машинке; отец устроился поодаль с бутылкой вина и смотрел, как она работает. Потом подошел ближе; она подняла глаза, хотя он не помешал. Он нагнулся к ней.

      – Я вижу, что у тебя на кофте оторвалась пуговица.

      Она сняла кофту и протянула ему.

      И пока она печатала, он пришил ей пуговицу иголкой и ниткой из гостиничного пакетика. И опять стал смотреть на нее. Она заметила, подняла на него вопросительный взгляд. Он извинился, сказал:

      – Ты стала такая красивая, Марианна!

      Она улыбнулась.

      Кончив работу, она еще какое-то время правила рукопись. Отцу никак не удавалось открыть новую бутылку вина. Она помогла. Он пошел на кухню, чтобы принести рюмку и для нее. Она крикнула вдогонку, где стоят рюмки, в ответ из кухни донеслось только громыханье посуды,