Женщина-левша. Нет желаний – нет счастья. Дон Жуан. Петер Хандке

всегда стесняетесь слов, которые должны произнести. От этого усиливается чувство неловкости.

      Актер рассмеялся и опять отвел глаза.

      Отец:

      – Вы и в частной жизни так малодушны?

      Актер сперва засмеялся и отвел было глаза, но тут же посмотрел на отца.

      Отец:

      – Ваша ошибка в том, полагаю, что вы всегда удерживаете в себе что-то о себе. Для актера вы недостаточно нахальны. Вы хотите походить на героев из американских фильмов, но никогда не станете подвергать себя риску. Поэтому получается, что вы только рисуетесь.

      Актер поглядел на молодую женщину, но она не вмешалась в беседу.

      Отец:

      – Я полагаю, вам надо научиться по-настоящему бегать, по-настоящему кричать, раздирая рот. Я замечал, что вы, даже когда зеваете, не смеете широко открыть рот. – Он двинул актера кулаком в живот, тот скрючился. – К тому же вы плохо тренированы. Сколько времени вы без работы?

      Актер:

      – Я уж и дней не считаю.

      Отец:

      – В следующем фильме подайте мне знак, что вы меня поняли!

      Актер с силой стукнул себя кулаком по ладони. Отец повторил его жест.

      – Вот так! – Он пошел прочь и, обернувшись, крикнул: – Вас еще по-настоящему не открыли! Я радуюсь, видя, что вы от фильма к фильму становитесь старше.

      Актер и молодая женщина, посмотрев вслед отцу, пожали друг другу руки и одновременно отпрянули от легкого удара электрического тока.

      Она сказала:

      – Зимой все бьет электричеством.

      Они хотели разойтись, но поняли, что им нужно идти в одном направлении; они молча пошли рядом. У автостоянки, нагнав отца, они попрощались еще раз кивком головы, но все же прошли еще немного вместе: их машины, как оказалось, стояли почти рядом.

      Отъезжая, она заметила, что актер обгоняет ее; он смотрел прямо; она свернула.

      Молодая женщина стояла с отцом и мальчуганом на перроне. Когда поезд подошел, она сказала:

      – Твой приезд меня очень поддержал, папа.

      Хотела еще что-то добавить, но запнулась. Отец стал бурно жестикулировать и вдруг сказал, обращаясь к мальчугану, который поднимал его дорожную сумку:

      – Ты знаешь, что я по-прежнему не различаю цвета. Но я хочу, чтобы ты знал также, что есть еще кое-что, чего я по-прежнему не делаю: хотя меня скоро можно будет назвать стариком, я не хожу дома в домашних туфлях и тем горжусь!

      Он очень ловко, не споткнувшись, спиной поднялся на подножку и исчез в вагоне; поезд уже тронулся.

      Мальчуган заметил:

      – Он не такой уж неловкий.

      Она:

      – Он всегда только прикидывался.

      Стоя на пустом перроне – следующий поезд прибывал только через час, – они обернулись и посмотрели на полого уходящую вверх гору за городком.

      Она сказала:

      – Завтра сходим на гору! Я никогда еще не была там, на вершине.

      Мальчуган кивнул.

      Она:

      – Но нам нельзя будет долго копаться. Дни еще короткие. Захвати с собой компас.

      Под