Держава том 1. Валерий Аркадьевич Кормилицын

этот момент раздался гром пушек на военных кораблях, стоявших в Ялтинском заливе. Флот прощался со своим императором.

      В конце дня перед дворцом установили алтарь, и священник в золотом облачении приготовился принимать присягу…

      Рубанов заменил Петру Черевину его царственного друга и весь вечер они вспоминали императора, разбавляя слёзы крымским вином.

      Утром следующего дня, пошатываясь после помин, грешники пошли в церковь, замыкая небольшой хвост из родственников нового царя, и присутствовали на обряде обращения в православие немецкой принцессы.

      – Когда придём во дворец, будет повод опохмелиться, – поддерживали генералы друг друга.

      Церковная церемония не произвела на друзей никакого впечатления, в отличие от нового самодержца, который издал свой первый указ, провозгласив новую веру, новый титул и новое имя Алисы Гессенской, ставшей теперь православной великой княгиней Александрой Фёдоровной.

      Уже другой, уверенной походкой шагала она по задрапированному в чёрное дворцу.

      – Аликс, ты поразительно хорошо и почти без акцента прочла молитвы, – целуя её перед сном, произнёс Николай.

      В конце недели гроб на броненосце «Память Меркурия» перевезли в Севастополь, а оттуда, на траурном поезде – в Москву.

      Мария Фёдоровна осунулась и постарела от тоски и горя. Ночами, в бредовом полусне, из которого всё не могла выйти, она нежно обнимала гроб и в забытьи шептала:

      – Ну зачем, зачем ты покинул меня.., ведь я так тебя люблю…

      А вокруг свечи и молитвы священника, траурные свечи и прощальные молитвы.

      – Саша.., – шептала она, – ты помнишь, в этот день была наша свадьба… Много света, цветов и улыбок, – ласково гладила гроб. – Да уберите вы свечи, – подняв голову, закричала она, – и несите свадебные цветы, – обнимала драпированный пурпуром гроб.

      Вошедший брат почившего царя, вытирая слёзы со своих щёк, бережно увёл её в купе.

      В Москве, катафалк с гробом повезли в Кремль. Несмотря на дождь, тротуары были запружены народом. Москва прощалась с императором.

      – Это Бог плачет над нашим царём, – рыдала, одетая в чёрное, вдова чиновника. – Как мы теперь будем без него?..

      Прежде чем въехать в Кремль, десять раз останавливалась траурная процессия, и на ступенях десяти церквей служили литургии.

      Николай не понял ещё до конца, что стал императором огромной державы. А в Георгиевском зале Кремля предстояло держать речь… А он никогда этого не делал, не привык и терялся перед скоплением народа. Ведь, в сущности, он был ещё очень молод и неопытен.

      Саму-то речь сочинил Победоносцев, но от волнения она абсолютно не шла в голову.

      «Что делать? Что делать?» – переживал он.

      Своего императора выручил похмельный Рубанов, потому как трезвому человеку такая мысль вряд ли придёт в голову.

      – Вы, Ваше величество, положите листок с речью в шапку, а как снимите её перед народом, так и читайте…

      Первое выступление царя прошло