Пороки и их поклонники. Татьяна Устинова

сейчас приеду, – быстро сообщила она. – Вы меня извините, Владимир Петрович, пусть он еще у вас побудет.

      – У меня?! – поразился Архипов.

      Он наивно надеялся, что остаток ночи проведет в собственной постели, а не в обществе брата «бедной девочки» Маши Тюриной.

      – Да, – нетерпеливо сказала она, – не пускайте его в мою квартиру! Я вас умоляю, пожалуйста!

      – А я что должен с ним делать?!

      – Ничего! Ничего. Я сейчас приеду и уведу его. Он не должен здесь оставаться.

      – Сейчас – это когда? – уточнил Архипов, злясь все сильнее. – Кроме того, моя собака сторожит вашу квартиру. Мне хотелось бы забрать ее обратно.

      – Я… я постараюсь побыстрее. Только отпрошусь и…

      – Так, – заявил Архипов твердо. Все же он был вожак. Может быть, Мария Викторовна об этом ничего не знала. – Значит, так. Моя собака продолжает сторожить вашу квартиру. Ваш брат остается у меня. Вы приедете утром. Часам… – Он секунду подумал. – …к девяти. Не к шести, не к восьми, а к девяти. Вам ясно, Мария Викторовна Тюрина?

      – Почему… к девяти? – помолчав, смиренно спросила она.

      – Потому что до девяти я забудусь крепким спокойным сном. Приедете к шести, будете на лестнице сидеть. Моя собака без меня в вашу квартиру никого не пустит, а в мою вы смело можете не звонить. Я не открою. Договорились?

      Она молчала, и он понял, что победил.

      Он посадил себе на шею сенежского брата, который ел, как бездомный пес. Он взял на себя – вернее, на Тинто Брасса – охрану соседской квартиры. Он создавал самому себе массу неудобств, но что неудобства в сравнении с тем, что последнее слово все-таки осталось за ним и длинноногая, веснушчатая, темноволосая, высоченная Мария Викторовна согласилась выполнить все его указания и вообще теперь у него в долгу.

      Впрочем, она еще пока ни с чем не согласилась.

      – Але, госпожа Тюрина!

      – Хорошо. В девять. Спасибо вам большое, Владимир…

      – Петрович, – подсказал Архипов.

      – Владимир Петрович. Я… я вам заплачу.

      – Я не служба по передержке собак, – отозвался он любезно, – мне гонораров не нужно. Обойдусь. С меня Лизавета Григорьевна обещание взяла.

      – Господи, – вдруг простонала на другом конце ночного города Маша Тюрина, – зачем же она еще и вас-то впутала! Впутала, а сама умерла! И меня одну оставила!

      – Во что… впутала? – осторожно поинтересовался Архипов и посмотрел на родственника, который все ел, ел, ел без остановки.

      – Я не знаю, – с отчаянием сказала Маша, – я сама не знаю, Владимир Петрович, но во что-то… страшное.

      Архипов сунул руку под свитер и потер спину – позвоночник, который зудел невыносимо.

      Народная мудрость номер шесть гласила – никогда не беги впереди паровоза. Любопытство на самом деле порок. Чуть-чуть терпения, и все узнается само.

      Поэтому он снисходительно попрощался:

      – Спокойной ночи, Мария Викторовна. Или с добрым утром, как хотите. К девяти мы вас ждем.

      И повесил трубку, даже не стал ждать, когда она с ним попрощается, – вот какой молодец.

      – Ну