Пороки и их поклонники. Татьяна Устинова

на этом матрасе, полжизни бы отдал.

      Зашлепали босые ноги, и Архипов приказал, не оборачиваясь:

      – Ложись. И не вздумай ночью шастать по квартире и не пытайся ничего спереть!

      – Я не вор, сказано же!

      – Это я уже слышал.

      Он вышел из спальни, чтобы посмотреть, как там его собака. На звук открываемой двери Тинто поднял громадную голову. Сверкнули глаза и металлические кнопки на ошейнике.

      – Молодец, – похвалил Архипов, – охраняй, Тинто!

      Когда он вернулся в спальню, Макс Хрусталев в розовой Любашиной кофтенке и его собственных старых шортах спал на самом краешке лоскутной поляны, свернувшись худосочным калачиком. Одеялом он не накрылся и подушку под голову не подложил.

      Архипов подумал-подумал, а потом, приподняв за край матрас, откатил гостя на его середину и кинул на него одеяло. Тот забормотал, устраиваясь и подтягивая колени, и Архипов погасил свет.

      Полежал и зажег тусклую лампочку.

      Может, он и не жулик, но так, на всякий случай.

      Архипова разбудили отдаленные мелодичные переливы.

      Он перевернулся на спину и сонно почесал живот.

      Вот черт. Ну и ночка.

      Может, позвонить на работу и не приезжать? Придумать что-нибудь возвышенное – например, аллергию. Или… или… мигрень. Мигрень – это достаточно возвышенно или не слишком?

      Архипов потянулся так, что в позвоночнике и шее произошло какое-то движение, и скосил глаза на матрас «Уют-2000». Посреди матраса высилась цветастая горка, больше ничего видно не было.

      Волны мелодичных переливов наплыли со стороны входной двери, и Архипов понял, что кто-то звонит в дверь.

      Должно быть, прибыла Мария Викторовна – по-родственному Манька.

      Архипов нашарил на полу давешние джинсы, кое-как их натянул, зевая, потащился к двери и распахнул ее, не глядя.

      – Здрасти, госпожа Тюрина.

      Она на секунду задержалась с ответом, и он решил, что это из-за его слишком уж домашнего вида.

      – Прошу прощения, я без галстука, – буркнул он и опять почесал голый живот, на этот раз не без умысла, – в галстуке спать… неудобно.

      – Доброе утро, Владимир Петрович, – пропищала она. – А где мой… брат Максим?

      – Ваш брат Максим спит, – проинформировал Архипов. – Если хотите получить его немедленно, будите сами.

      – Где он… спит?

      Архипов не спеша выглянул на лестничную клетку и возликовал, как будто увидел близкого человека после многолетней разлуки.

      – Тинто! Как ты тут? Иди ко мне, хорошая собака! Хорошая, хорошая собака! Вот Мария Викторовна явилась, она тебя на боевом дежурстве сменит! Да, Мария Викторовна?

      Она растерянно молчала.

      – Мы интересуемся, – продолжил Архипов, присел и положил руку на голову своей собаке, – мы интересуемся, может, вы дверь на ключ закроете? Может, мы покинем пост номер один?

      – Ну, конечно! – воскликнула она торопливо. – Конечно, конечно! Спасибо вам большое! Спасибо, собачка!

      Тинто Брасс напружинил свои складки и негромко зарычал.

      – Он не любит, когда его называют собачкой, – объяснил Архипов. –