Станция на пути туда, где лучше. Бенджамин Вуд

спрашивали? Небось и не подумали?.. Да хватит тебе, Кью-Си, ты-то знаешь, я не… Ты же со мной был весь день. Да чтоб тебя, опять заладил! Я сыт по горло…

      Так я впервые услыхал это имя – Кью-Си.

      – Нет, дело вот в чем… да ты послушай! Откуда я мог знать, дружище? Занесло ее. Говорю тебе, она хочет меня опозорить, и я ни за что… – Заметив меня, он понизил голос, зазвучали примирительные нотки: – Ну я побежал, сын меня ищет. Но я перезвоню… Через час. Лучше никуда не уходи… Ну ладно. Только вот что – ты должен мне помочь, а то несправедливо получается. Пытаюсь взять себя в руки, но… Ладно. Потом. – Он повесил трубку и залпом допил кофе, а чашку оставил возле кассы.

      – Кто такой Кью-Си? – спросил я.

      – Товарищ мой. Не волнуйся. Пора нам, пожалуй, отчаливать.

      – Что-нибудь случилось?

      – Говорю же, не волнуйся.

      – Но голос у тебя грустный.

      – Да ну! С Кью-Си бывает тяжко иногда, это ничего.

      – А дашь мне десять пенсов?

      – На что?

      – Маме позвонить.

      Отец окинул взглядом ресторан.

      – Знаешь что? Я только что пробовал. Не отвечает.

      – А-а. – На часах в вестибюле девять сорок восемь. На работу она уходит около восьми, но сегодня отпросилась до обеда, мало ли что. – Может, она в ванной. Давай еще разок попробуем.

      Отец раздумывал, казалось, вечность. Полез в карман, вытащил мелочь, выбрал пару десятипенсовых монет.

      – Ладно, если тебе так уж надо выслужиться, давай. – И зашагал к телефону нарочито быстро, стуча башмаками. Набрал номер, выждал. – Теперь занято, – сказал он, – вот, слушай. – И в доказательство прижал к моему уху трубку.

      – Еще разок, – попросил я, пока он не бросил трубку обратно на рычаг. – Ну пожалуйста! Я же обещал.

      – Не торчать же нам тут до вечера, сам понимаешь. – Он передернул плечами и снова набрал номер, мне в утешение. Когда мама ответила, опустил в щель две монетки и передал мне трубку. – Быстрей, – шепнул он одними губами и поспешил к нашему столику.

      Мама обрадовалась, что я жив-здоров, голос так и дрогнул от облегчения.

      – Ну и где ты сейчас? – спросила она, когда я похвалился, что я штурман. – Твои координаты?

      – Просто заправка, – ответил я. – Линкольншир.

      – Надеюсь, не “Макдоналдс”?

      – Нет. Мы бутерброды твои только что съели.

      – Спорим, огурец ты вытащил.

      – Нет, съел, – успокоил я ее. – Честное слово.

      – Да верю.

      – Я тут подумал…

      – О чем?

      – Если бы ты с нами поехала…

      – Ну это же папина работа.

      – Да, знаю, но…

      Слышно было, как мама прикрыла трубку ладонью.

      – Вот что, когда ты познакомишься с этой самой Мэксин, обо мне ты и думать забудешь. Я этой Мэксин Как-ее-там и в подметки не гожусь.

      – Лэдлоу.

      – Я же так и сказала, разве нет?

      Эту шутку она повторяла столько раз, что мне надоело. Я тогда не понимал, что на то и рассчитано – взбесить меня и при этом