Тонкая грань затишья. Александр Тамоников

нечего попусту гадать. Надо допросить его, и станет известно, почему он оказался в заброшенном селе.

      Унтерштурмфюрер взглянул на командира охранной роты:

      – По-моему, обер-лейтенант, у вас есть своя работа. Полицейские выполнили задание и поймали предателя. А вы упустили диверсантов.

      – Но вы сами понимаете, что невозможно поймать тех людей, которых в районе поисков уже нет. Да, бандиты не имели транспорта, но пешком им было даже проще уйти из опасной зоны. Моя рота постоянно отдалялась от поселка и не могла эффективно выполнять задание, так как росло расстояние между солдатами, отделениями, взводами. В конце концов настал момент, когда дальнейшее продвижение стало невозможным. Я приказал двум взводам разбиться на отделения с бронетранспортерами и мотоциклами и блокировать участок, самый подходящий для прохода бандитов, от северного леса через окраину Боровки до железнодорожного моста. Двум другим взводам необходимо было усилить охрану объектов в Копино, главным образом района железнодорожной станции и действующих фабрик. Из них же были выделены патрули. Но мое подразделение нести службу в этом режиме не сможет. Уже завтра мне придется отзывать взводы блокирования рубежа. Солдатам нужен отдых. Охрану в связи с изменившейся обстановкой надо усилить второй ротой либо подразделением СС, что было бы гораздо эффективней.

      Унтерштурмфюрер указал ему на телефон:

      – Звони!

      Командир охранной роты опешил:

      – Не понял.

      – Ты предлагаешь запросить помощь, так звони в Харьков, а хочешь – в Ровно и требуй, чтобы прислали войска для поддержки.

      – Извините, это в мою компетенцию не входит.

      – А где, кстати, комендант и его заместитель?

      – Я их видел на месте крушения эшелона. Видимо, они на станции, но точно не знаю.

      – А где ваш заместитель?

      – Лейтенант Ганс Кантор находится в одном из взводов блокирования рубежа.

      – Хоть этот при деле.

      Объявились и комендант с заместителем. Не прошло и пары минут, как вспомнили о них. Они зашли в кабинет эсэсовца усталые, грязные.

      – Какие успехи, Арман? – спросил унтерштурмфюрер коменданта поселка.

      – Все плохо, Брунс. У светофора действовала профессионально подготовленная, весьма малочисленная группа бандитов. После подрыва из всего эшелона каким-то чудом выжила паровозная бригада. Машинист и помощник не пострадали, кочегар повредил ногу. Это притом, что солдат, находившийся рядом с ними, погиб. Мы встретили этих людей. Они рассказали о бандитах. По их словам выходит, что в подрыве эшелона участвовали не более десяти человек.

      – Значит, диверсанты оставили их в живых?

      – Да.

      – Почему?

      – Потому, что они принуждены работать на нас.

      – Это не так. В бригаде были люди, действительно изъявившие желание работать на великую Германию.

      – Но партизаны или диверсанты этого не знают. А члены бригады, понятно, не стали особо распространяться о себе.

      – Значит, десять человек?

      – Да,