Тонкая грань затишья. Александр Тамоников

выставят пост и в Боровке, усилят охрану на мосту. Непосредственно к болоту они не пойдут, и это хорошо. Вопрос в том, наладят ли немцы наблюдение у поляны, которая рядом с болотом, у самой базы? Тоже вроде занятие бесполезное, но никто не знает, что в головах у коменданта и у офицера СД, который гораздо опаснее.

      О том, что делать с постом, если таковой все же будет выставлен у поляны, мне придется еще подумать. Снять его и скрыть все следы можно легко. Трупы в болото, и все дела. Но исчезнувший пост не останется незамеченным. Поляну и лес немцы начнут трясти по-настоящему. Этого допустить нельзя.

      А что можно? Это решим на месте, по обстановке».

      Второй привал группа сделала в полдень, в небольшой балке, пройдя еще три с половиной километра. В час капитан Рябинин объявил отдых до половины третьего. На этот раз бойцы расположились в лесу, выставив охранение. Никаких признаков преследования они не обнаружили.

      Расчет времени и расстояния говорил о том, что группа удалилась от немцев не менее чем на десять километров. Такой отрыв уже обеспечивал диверсантам безопасность.

      Клинько очнулся, поднялся в телеге, осмотрелся. Кругом брошенные дома, заросшие дворы, огороды, фруктовые деревья, начавшие дичать. Вдали лес.

      – Твою мать, и где это я? – проговорил полицай.

      В голове у него мелькнула мысль об оружии. Но винтовка была здесь же, при нем. Он повел глазами влево, вправо.

      «Ничего не понимаю, – подумал полицай. – Сидел с мужиками в пивной, пришел домой, а там два каких-то типа с пистолетами. Кто это? Что они говорили? Черт побери, партизаны. Но откуда?.. Пьяная Варька на кровати за ширмой, бутыль самогона и черная пропасть».

      Клинько слез с телеги, отряхнул форму от налепившегося сена, подтянул штаны, голенища сапог. Вдали, над железной дорогой, поднимался дым. Голова раскалывалась, ноги, руки онемели. Он расстегнул мундир, размялся.

      «Как я оказался тут, похоже, в Боровке? За каким лешим прикатил сюда? Лошадь и телега Варькины».

      Клинько тряхнул головой, чуть не потерял сознание, но услышал шорох слева и схватился за винтовку.

      – Не балуй, брось винтовку! – донеслось до него.

      Он узнал голос Молчанова, старшего полицейского.

      – Егор, ты?

      – Брось, сказал, винтовку.

      – Да ты что, не узнал? Петр я, Клинько.

      – Не выполнишь приказ, стреляю!

      – С ума сошел? – Клинько бросил винтовку в телегу и услышал:

      – А теперь пройди вперед.

      Полицай сделал это, и тут же прозвучала команда Молчанова:

      – Ребята, бери его!

      – Да вы что?

      Со всех сторон к нему бросились сослуживцы, сбили на землю, связали руки и ноги веревкой.

      – Да охренели вы, что ли? Я же свой.

      Молчанов наклонился к нему.

      – Свой, говоришь? А чего в селе делаешь?

      – Нажрался вчера, Егор, не помню, как сюда попал.

      – А с кем у Варвары базарил?

      – Да были там какие-то мужики. А