«Я больше не буду» или Пистолет капитана Сундуккера. Владислав Крапивин

сказала:

      – Видишь ли… эта трава полезна еще вот чем. Она может разрастись и тогда укрепит эту осыпь. А то наш дом уже совсем съезжает в овраг. Он старый, еще прадедушкин.

      – Не съедет. Подпорки-то вон какие крепкие, – сказал Генчик. Он по-прежнему смотрел вверх.

      – А ты… если тебе нравятся всякие прыжки и полеты, приходи к нам, – тихо сказала она. – У нас на дворе качели есть, большущие. Прямо дух захватывает…

      – Может, и зайду…

      – Сейчас? – откровенно обрадовалась девочка.

      – Сейчас не могу. Надо в магазин… Ну, пока.

      И Генчик по тропинке рядом с осыпью стал легко подыматься к Кошачьему переулку. И посвистывал сквозь дырку от зуба:

      Ты – ковбойша, я – ковбой,

      Поженились мы с тобой…

      Ему хотелось оглянуться, но он не решился. И сказал себе, что это было бы несолидно.

3

      Когда-то Утятино считалось отдельным поселком. И Окуневка, что на другом берегу Верх-Утятинского озера, была самостоятельным большим селом. Но потом они стали районами Белорыбинска. Их соединили с городом кварталы новых домов. Но не везде соединили. Кое-где между поселками и городской окраиной лежали болота, рощицы и сады с редкими дачами – как в давние времена, когда Белорыбинск был еще Краснорыбинском.

      Трамвайная остановка Утятинская располагалась на пригорке, и с нее видно было, как дымит трубами, блестит стеклами многоэтажек и втыкает в небо острие телебашни городской центр. А у самого пригорка темнело камышами Тарелкино болото, где, говорят, развелась в последние годы всякая нечисть. Из-за нарушенной экологии…

      Генчик передернул плечами.

      Подъехал дряхлый вагончик дачной линии – он ходил от коллективных садов до кольца в Зеленом квартале. Оттуда разбегались две линии: одна Окуневская, по берегу озера, другая – Городская, в главный район Белорыбинска.

      В полупустом вагоне Генчик без приключений доехал до Зеленого квартала. Здесь вокруг площади стояли девятиэтажки салатного цвета.

      А на самой площади был небольшой рынок. До «Юного техника» оставалось всего два перегона по Окуневской линии. Можно бы и пешком, но не хотелось. Жарко уже было.

      Пока не подошел трамвай с нужным номером «семь», Генчик бродил вдоль столиков, за которыми тетушки продавали вперемешку все на свете: помидоры и кружевные лифчики, черешню и домашние туфли, зеленый лук и старинные подсвечники… Любопытно!

      Из-за любопытства Генчик и потерял бдительность. Недалеко от пивного киоска его «прихомутали» пятеро.

      – Эй ты, покалеченный! Куда торопишься?

      – На трамвай, – робко сообщил Генчик. Хотя понимал, что никакое смирение тут не поможет. Выходов два: или «ноги-ноги», или откупайся. И при этом все равно можешь заработать по шее.

      Обступили Генчика со всех сторон.

      Главным в компании был, видимо, пацан с животиком и пухлой рожей.

      «Круглый», – мысленно обозвал его Генчик.

      Круглый облизал толстые губы и выдохнул:

      – Откуда такой? А?

      – Из Утятина. Я…

      – Здесь