«Я больше не буду» или Пистолет капитана Сундуккера. Владислав Крапивин

казак в седле, и несколько стеблей под самый корень – ж-жик!

      …– Эй ты, похожий на чайник! Чего там развоевался!

      Чуть в стороне от поворота дороги нависал над оврагом обшитый серыми досками дом. Острый угол дома выдавался в пустоту и его подпирали просмоленные балки. У этого дома, держась за кривой оконный ставень, стояла тощая девчонка. С растрепанными темными косами и торчащими ушами. В пятнистом желто-малиновом платьице. Снизу было видно, какие у нее красные в белую полоску трусики и длинные поцарапанные ноги.

      И вся она была длинная. Наверно, на голову выше Генчика. Ссориться не имело смысла. И Генчик миролюбиво уточнил:

      – Это почему же я «похожий на чайник»?

      – А вот так! У нас на самоваре такой чайник есть! Синий с белыми кружочками.

      Генчик не придумал, что ответить. Почесал рукояткой ножа подбородок. И все так же мирно спросил:

      – Ну и что?

      – Да ничего… А траву не трогай!

      – Она твоя, что ли?

      – Она общая! И моя тоже! Раз под нашим домом растет!

      – От вашего дома тут еще десять метров!

      – А хоть тыща! Говорят, не трогай!

      Генчик и не трогал больше, но девчонка сжала губы и скользнула вниз (цветное платьице взлетело до локтей). Съехала по глине на своих босоножках, как на лыжах. И вот она – перед Генчиком. Решительно смотрит сверху вниз. Косы торчат, оттопыренные уши грозно розовеют, в темных глазах – зеленые огоньки, как у сердитой кошки.

      Ну да, у Генчика клинок, почти что меч, но не грозить же им девчонке. Конечно, она вредная и длинная, но ведь безоружная. Да и кончится это, скорее всего, так: нож она отберет, а Генчику надает по шее. Он в девчоночьих глазах прочитал именно такое намерение.

      Генчик сказал рассудительно:

      – Чего ты из себя десантника строишь? Прыгаешь человеку на голову! Лучше объясни нормально: почему нельзя вырубать колючки-то?

      Она объяснила с ноткой сожаления по поводу мальчишкиной тупости:

      – Ну, это же зелень! Она воздух очищает! Зелени на Земле все меньше и меньше, надо каждую травинку беречь!

      – Ничего себе «травинка»! – Генчик машинально почесал ножом ногу. – Джунгля ядовитая! Сорняк!

      – Сорняк, это если он посевам мешает! А здесь он – просто трава. Растет и никому не вредит. Может, он на тебя смотрит и тоже думает: вот сорняк…

      – Трава не умеет смотреть и думать, – набыченно сообщил Генчик.

      – Откуда ты знаешь? Некоторые ученые говорят, что умеет! А ты – ножом. Вдруг ей больно?

      Генчик вспомнил Козимоду, жующую поросль на косогоре.

      – Теперь что же? И сено не косить? И скот не кормить?… И всем помирать?

      – Сено – это для пользы! А тут какая польза, если все вырубишь?

      – А такая! Чтобы можно было прыгать и в колючки не въезжать!

      Девчонка поглядела вверх, потом на заросли двухвостки. Все поняла. Подбородком показала на Генчиков бинт:

      – По-моему, ты уже допрыгался. – В голосе ее почудилась капелька сочувствия.

      – Это