Трое с площади Карронад. Владислав Крапивин

рассказывала она как-то маме. – Скучно одной… А теперь вы приехали, вот у меня и праздник.

      Мама вежливо поцеловала её в коричневую щёку. А Вера Анатольевна нерешительно улыбнулась и сказала:

      – Умру когда, всё вам и останется…

      Славка увидел, как маме это не понравилось. Ему тоже. Что они, за наследством сюда приехали? Но Вера Анатольевна торопливо добавила:

      – Ты только не обижайся, Леночка, вы ведь у меня одни…

      Славка знал от мамы, что муж Веры Анатольевны был директором школы в Новочеркасске и умер пятнадцать лет назад. Давным-давно была ещё маленькая дочь, но она погибла под бомбёжкой в первые дни войны.

      Конечно, невесело жить одной…

      В тот день, когда Славка получил пятёрку по математике, он вернулся домой в самом лучшем настроении. Мамы не было: она ушла договариваться насчёт работы. Славка решил, пока её нет, оборудовать свой угол. Он жил в комнатушке с одним окном и хотел сделать её похожей на каюту.

      Когда он здесь поселился, Вера Анатольевна сказала:

      – Не тесно тебе, Славушка? В угловой комнате попросторнее…

      – Нет, спасибо. Вера Анатольевна, здесь хорошо.

      – Ну, хорошо так хорошо… – Она повздыхала и принесла из сарайчика обшарпанную, но прочную этажерку.

      Узкий, будто корабельная койка, диван, столик, этажерка, вешалка за дверью – что ещё надо?

      А сегодня по дороге из школы Славка купил в книжном магазине большую карту мира. Она могла закрыть всю стену над диваном.

      – Вера Анатольевна, можно, я её повешу? – Да что ты спрашиваешь… Твоя комната, делай как хочешь. Говорил бы ты мне, Славушка, «баба Вера». Не чужие ведь…

      – Хорошо… баба Вера. А молоток у вас есть? И гвоздики…

      Он прибил карту, а потом, над столиком, рисунок Женьки Аверкина, Тут Вера Анатольевна позвала его обедать. Пока Славка жевал котлету и глотал компот, она всё поглядывала на него издалека. Потом сказала:

      – Всё не пойму, похож ты на своего папу или нет… Иногда вроде бы совсем такой же, а иногда – непохожий.

      Славка вытряхивал в рот прямо из стакана компотные ягоды (что, разумеется, никогда не должны позволять себе воспитанные дети). Он прожевал их и сообщил:

      – Мама говорит, что я ни на кого не похож. Все в роду тёмные были, а я русый.

      – Папа твой тоже светленький был…

      – Да что вы, Вера Ан… ой, баба Вера… У нас же карточки есть. У него тёмные волосы! И мама говорила…

      – Мама-то его не видела маленького. А у меня есть фотография. Хочешь взглянуть?

      – Спасибо. Хочу, конечно.

      Они пошли в комнату, и баба Вера опять долго звенела пузырьками в шкафу, из которою пахло лекарствами. Достала картонную коробку. В ней лежали вперемешку разные снимки.

      – Вот он, Валерик… Папа твой. Сколько уж прошло-то? Двадцать пять лет почти… Это когда мама его уже болела, и он у меня жил.

      Славка даже замигал. На лужайке среди пушистых одуванчиков и солнца стоял мальчишка лет восьми с велосипедом «Школьник». С прямыми светлыми волосами и кисточкой на макушке.