Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль. Владимир Сорокин

Витька выпустил дым, сплюнул:

      – Ну чего молчите? Мне, што ль, опять бежать?

      Славка с Сашкой рассмеялись:

      – Деятель, бля!

      – Деловой, дымится аж…

      – А чего, купили, что ль?

      Славка укоризненно покачал головой:

      – Да, Виктор Кузьмич. Плохо вы о нас думаете. Недооцениваете.

      Он распахнул пальто. Во внутреннем кармане торчала бутылка водки.

      – Японский бог… – Витька хихикнул. – Ну, молчу!

      – Вот-вот. Помалкивайте, Виктор Кузьмич. И гоните хруст с полтиной.

      Витька отсчитал деньги, сунул Славке:

      – Где будем?

      – Да где угодно. Хоть здесь.

      – Давай за домом.

      – В скверике?

      – Ага.

      – Ну, пошли.

      Обогнули дом, прошли через детскую площадку.

      В скверике двое распивали красное, а один лежал на лавке и спал.

      Прошли мимо. Сашка качнул головой:

      – Самоупийцы, бля… Лучше уж политуру, чем «Плодово-ягодную».

      Сели на лавку.

      Славка открыл, Сашка раздал по плавленому сырку.

      – Таак… – Славка щелчком сбил со скамейки окурок. – Ну что, давай, Саш.

      Сашка отпил, передал Витьке. Витька приложился было, но вдруг отстранился:

      – Ой, Оля… У меня же норма. Пей, Слав…

      Он передал бутылку Славке, вытащил из кармана норму, разорвал пакет.

      – Ты что? – удивлённо смотрел на него Славка, держа перед собой бутылку.

      – Ничего…

      – И что, вам тоже положено?

      – А как же? По сто пятьдесят. Чего, не знал?

      – Не-а… – Славка отпил из бутылки. – Фууу… а когда надумал?

      – Надумал и надумал. – Витька разломил норму пополам и стал жевать, попеременно откусывая от двух кусков. – Когда нибудь и ты надумаешь.

      – Да ну на хуй. – Славка протянул ему бутылку. – Пей.

      Витька дожевал норму, запил водкой.

      Проглотили по сырку.

      Сашка пустил бутылку в кусты.

      – Дааа, Витёк, смотри-ка. – Славка глядел на Витьку.

      – Фантасмагория, бля. – Сашка рыгнул, встал, подкинул скомканную фольгу от сырка и ловко пнул.

      Серебристый комочек описал дугу и пропал в куче опавших листьев.

      Кот обнюхал сосиску, поднял голову и мяукнул.

      – Ешь, ешь, Синус. – Алексей Кириллович стоял над ним. Кот снова мяукнул, качнул хвостом и отошёл, понюхал давно не мытый паркет.

      – Да ты что? – Алексей Кириллович присел на корточки. – Ты что? Совсем обнаглел?! Сосиски не ешь?

      Кот потёрся о его ногу, прошёл под ним.

      – Обнаглел. Но рыбы нет. Нет рыбы. Не жди.

      Кот побрёл на кухню.

      Кряхтя, Алексей Кириллович подхватил блюдечко с сосиской, встал, зашаркал следом:

      – Да, брат. Распустился. Обнаглел. Нет, хватит разносолов. Что я, то и ты. Отныне так.

      На кухне кипел чайник и варилась картошка.

      Синус подошёл к холодильнику, оглянулся на хозяина и мяукнул.

      – Нет. Ничего, кроме сосисок, нет. Не жди.

      Алексей Кириллович поставил блюдечко в угол, выключил чайник. Бросил