Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль. Владимир Сорокин

скорость коррозии, структурные диаграммы, но у него даже изотермического разреза нет, ну это уж надо было…

      – Но, дорогой мой, образование фаз это дело учебника, а не кандидатской.

      – А как мы о перекристаллизации судить будем? По чему? Только по аустенитной устойчивости?

      – Конечно! А по чему же?! Мы же состав знаем, зачем воду в ступе толочь?

      – Пашенька, кандидатская – это всестороннее исследование прежде всего.

      – Да Женьке достаточно механических характеристик. Серёжа! Это же уникальная сталь, как ты не понимаешь!

      Тогда надо было просто оформлять изобретение, а не писать кандидатскую.

      – Ну что за чушь?!

      – Ладно, ребят, хватит спорить. Всё равно предварительная – это предварительная. В конце концов, ничего страшного. Крепче будет. Женьке ругань на пользу, я ж его знаю. А защитится он с блеском, вот увидите.

      – Дай-то бог…

      Въехали в лесок. Винокуров обогнул лужу, вырулил на полянку и выключил двигатель.

      Бокшеев с Соловьёвым вылезли из машины.

      С оголившихся деревьев падали дождевые капли.

      – Красота-то, а?.. – Бокшеев потянулся.

      – Слушай, Петь, а прошлым летом не здесь были?

      – Подальше… – Винокуров выбрался из кабины, открыл багажник. – Ну что, давайте устраиваться.

      – Давай, давай…

      Расстелили на мокрой траве брезент, поставили канистру с пивом, авоську с продуктами. Бокшеев достал из портфеля четыре воблы.

      – Ну вот, а вы хотели в рыгаловку в эту идти. – Винокуров разлил пиво по стаканам. – Здесь у него и вкус-то совсем другой. А там оно мочой старого киргиза пахнет.

      – Ну, Петруша, не преувеличивай. – Соловьёв стал чистить воблу. – Это ведь от бара зависит…

      – От бара! Сказал тоже. Западная терминология, дорогой мой. В Москве баров и ресторанов нет, запомни. Есть тошниловки и рыгаловки.

      – Да брось ты. «Националь» – тошниловка, по-твоему?

      – Абсолютная! Хорошие рестораны, а тем более бары сохранились только в Прибалтике. И то пока. Лет двадцать пройдёт – и там тоже будут тошниловки и рыгаловки.

      – В Ленинграде хорошие рестораны.

      – Немного получше наших. Берите. – Винокуров протянул стаканы.

      – Слушай, так у нас же нормы ещё, забыли?

      – Ой, мама родная…

      – А может, ну их, а?

      – Да давай уж съедим заодно…

      – А чего, идея хорошая…

      – Предлагаю средний вариант. Одну съем, две выкинем.

      – А что, идея что надо. И нашим и вашим. Волки сыты, овцы целы.

      – Ну что, согласны?

      – Распечатывай.

      Винокуров распечатал свою норму, положил на газету:

      – Эту, что ли?

      – А хоть и эту… моя старая, вон корявая какая…

      Соловьёв вытряхнул свою норму из пакетика на брезент.

      Бокшеев долго рылся в портфеле, наконец выложил пакетик:

      – Моя тоже сохлая.

      Винокуров разломил норму на три куска, раздал:

      – Давайте с пивком.

      Стали