И верить, и любить. Борис Гучков

глумились над ней!

      Как над нею жестоко глумились!

      Я-то помню…

      А ты вот – хорош.

      Неужели на свете живёшь

      Лишь затем, чтоб напиться к обеду?

      Я на фронте наркомовских сто

      Пил с товарищем верным за то,

      Чтоб скорее приблизить победу…»

      «Отвяжись!

      Ну чего ты пристал! —

      Молодой со скамейки привстал. —

      Тут пивная откроется скоро».

      Поднялся фронтовик и, кляня

      Молодого, ушел от меня

      Вместе с парнем. Конца разговора

      Я не слышал…

      Ну кто он ему —

      Этот юноша, ввергнутый в тьму,

      Слепо Бахусу верящий только?

      Дунул ветер – и, как колобок,

      Прочь пустой понесло коробок,

      И печально мне стало, и горько.

      Следом сор уносило и лист…

      В парк вошли пионеры. Горнист

      Затрубил и призывно и нежно.

      «Пусть всегда будет солнце!» – он пел.

      «Пусть всегда будет небо!» – он пел.

      Да, мой мальчик.

      Конечно.

      Конечно.

      «На руке колоть не буду…»

      На руке колоть не буду,

      Чтобы знал весь белый свет:

      «Мать родную не забуду»,

      «В жизни счастья больше нет».

      В бане сельской и районной,

      И в московских Сандунах

      На груди на уголовной

      Я наколки видел – ах!

      Пальмы, море и корветы,

      Горы, розы, факела,

      Томных женщин силуэты,

      Сердце, ножик и стрела,

      И змея над чашей яда,

      Вся покорная судьбе,

      А один – ведь это ж надо! —

      Тельник выколол себе!

      И молил всегда я: «Боже,

      Ты их души отогрей!

      Весь их век, конечно, прожит

      Вдалеке от матерей.

      Им судьбой дано скитаться,

      Жить в краю седой зимы,

      Коль нелепо зарекаться

      От тюрьмы и от сумы».

      Было мне всегда неловко.

      Что ж ты сделал, человек!..

      Но кричит татуировка

      О любви, святой навек!

      И, похоже, не напрасно,

      Словно в том моя вина,

      Вспомнил я в «Калине красной»

      Жизнь героя Шукшина…

      Сами стали мы отцами,

      В городах больших живем

      И порою месяцами

      Маме весточки не шлем.

      Всё спешим, здоровье гробим,

      Нервы – звонкая струна…

      Но порой проснёмся, вздрогнем:

      «Что там с мамой? Как она?»

      Нет, руки колоть не буду!

      И покуда вижу свет,

      Мать родную не забуду,

      Не забуду маму, нет.

      Пятёрка

      В год реформы старых денег

      Я учился в пятом классе.

      Мама нянчила сестренку,

      Голосистую – беда!

      Нелегко мы вырастали.

      Денег не было в запасе.

      Мама грустно говорила:

      «Тают деньги, как вода!»

      Вот друзья, в кино собравшись,

      Мне