Минотавры за кулисами. Александр Мирлюнди

о предоставлении собственного жилья. Ирины интервью стали появляться в ведущих краевых газетах и журналах.

      И, чего Ирина точно не ожидала, ее назначили главной Снегурочкой города!

      Кружились, вертелись колючие снежинки, звеня и сверкая! С Амура дул суровый леденящий ветер. А в центре города сверкала огромная елка, освещая, казалось, все вокруг не электричеством, а светом миллиона живых светлячков, переливаясь на холоде красными и желтыми шарами и игрушками в виде домиков, лошадок-качалок, клоунов и прочих новогодних радостей. Взлетали и взрывались под радостные крики шутихи и петарды, и несмотря на промозглый холод, было волшебно, уютно и тепло. Дед Мороз с бородой и усами, похожими на замерзший водопад, пританцовывал в центре площади, и крутил над головой, словно лопастями вертолета, обвитый елочной мишурой свой магический посох. Ирина-Снегурочка весело водила вокруг хоровод с детьми. Точнее, не водила, а почти бежала голубым пятном в кричащем от восторга круге. Такой ядренной Снегурочки город еще не видел! Ира носилась как угорелая по площади, то догоняя визжащую толпу детворы, то убегая от нее. Играла с ними в снежки и даже заставила какую-то бабушку танцевать возле елки присядку. Потом дети завалили Ирину в сугроб, и стали барахтаться с ней в белой снежной пене, с криками имитируя что-то типа греко-римской борьбы. Молодые и немолодые отцы смотрели на своих отпрысков и молча завидовали им.

      Под эти новогодние фанфары, взрывы ракет и крики «Ура!» у себя дома, в кресле с внуком на коленях напротив телевизора, умер Народный…

      Нет, к Ирине не стали хуже относиться в театре. Ей так же давали роли. Ей снова увеличили зарплату. Её так же возжелали режиссеры. В плане культурном и плотском. Один даже грозился бросить семью…

      Где-то ближе к весне на должность нового художественного руководителя театра поставили нового режиссера.

      В театре все повеселели. То ли от искренней радости, а может, сознательно или бессознательно подражая новому художественному руководителю, молодому крайне веселому человеку, которого поставил на место Народного департамент по культуре. Молодой худрук, которому не было и сорока, влетал в зал и весело кричал: «Ну что, лицедеи, готовы творить!». «Готовы, готовы, Виктор Ильич!», -смеялись ему в тон молодые и старые лицедеи. Выходили на сцену и творили…

      «Не так! Не так!», – кричал Виктор Ильич, шагом вспархивал через рампу и показывал одному, второму, третьему. Играл десятки ролей, мечась кометой по сцене. Полы его темно-серого пиджака не догоняли своего хозяина.

      И не дай Бог увидит кого с грустным лицом!

      – Вы, друг мой, обпились уксуса? Ах, где вы купили столько уксуса? Мне тоже нужен уксус! – громко с хохотом шутил он, увидев кого-то с кислой миной.

      Худрук был молод, полон жизни, и казался сам себе любимым своим актером Олегом Меньшиковым в фильме «Покровские ворота».

      Поэтому