Ушли, чтобы остаться. Юрий Мишаткин

на работу. Но в этот день на первое утреннее представление не спешил к клеткам и, хмурясь, листал дневник сына.

      – Рассчитывал, что забуду проверить и не попадет за двойки? От меня невозможно ничего скрыть!

      Сын стоял, опустив к полу глаза, не пытался оправдаться.

      – Теперь понятно, отчего вчера вернулся из школы ниже травы тише воды, – продолжал Свободин. – Не разберу, что написала учительница.

      – Вызывает в школу родителей, – прошептал мальчик.

      – Меня или мать?

      – Все равно кого.

      – Когда?

      – В любой удобный день.

      – Выходит, не только схватил за неделю целых две двойки, но и провинился. Что произошло?

      Мальчик шмыгнул носом:

      – Подрался, но он первым начал!

      – Знаю, какой ты задира. И в прежней школе кулаки распускал, и в этой тоже. Решай все конфликты мирным способом, что касается двоек… Желаешь остаться неучем, считаешь, что артисту не нужны арифметика, грамматика?

      При постоянной смене городов и школ сыну приходилось привыкать к новому коллективу, завоевывать авторитет среди ровесников. Как все дети артистов, мальчик готовился к выступлениям, изо дня в день репетировал с голубями, совой, пеликаном, чтобы со временем сдать номер комиссии, быть включенным в программу.

      – Из гардеробной ни шагу! Будешь учить таблицу умножения, части света и стихотворение. В антракте проверю!

      – Я же должен у клетки со шлангом стоять, – напомнил мальчик. – Вроде твоего ассистента: покажут медведи норов – включу воду.

      – Стоишь для форса и лишь на утренниках, что нравится зрителям-детям, никто не подозревает, что шланг не подключен. Садись за учебники, забудь про ассистентство и прогулки!

* * *

      Один из «братьев Федотовых» дымил у открытой форточки.

      – Кончай коптить легкие, – посоветовал Дима. – Табак вреден, о чем предупреждают на каждой пачке, особенно спортсменам. Лучше напиши матери, обрадуй, что ходишь на занятия в вечернюю школу, через годик получишь аттестат.

      – Разве хожу? – усмехнулся Сашка Збандуто. – Посещаю лишь для консультаций раз в неделю, экстерн не требует ежедневного хождения.

      – Можно посещать раз в неделю, а учить следует ежедневно. Знаю, что для тебя писать страшней страшного, но не забывай, что мать волнуется, ждет писем.

      – На той неделе послал журнал со статьей о нас.

      – Журнала мало, матери нужно твое послание, оно ей во сто крат дороже…

* * *

      Ирина Казимировна прислушалась: за стеной послышался смех.

      «Слава тебе господи, помирились! Давно бы так, а то изволь слушать их ссоры, портить себе нервы: с молодых все как с гуся вода, а мне переживать, словно это я родила Люсю… – Будушевская поправила парик. – Отчего в их ссорах виню одного Али? Люся еще та цаца, характер папин – пальца в рот не клади, тотчас откусит. Надо поругать, чтоб не кокетничала с чужими мужчинами…»

      Одной в гардеробной (собачка не в счет) стало скучно.

      Ирина Казимировна захотела