Ушли, чтобы остаться. Юрий Мишаткин

в надвинутой на глаза шляпе… Он единственный, кто помогает мне не терять в себя веру».

      С Малышевым она чувствовала себя защищенной от всех неурядиц, бытовых хлопот, пропадала зависть к молодым акробаткам, с клоуном было не скучно. Он знал удивительно много и умел тоже немало.

      «До конца жизни не рискнет произнести нужных слов, останется молчуном, – понимала актриса. – Надо его подтолкнуть, еще лучше взять инициативу в собственные руки, самой отвести в ЗАГС». Она собралась попросить узаконить их отношения, иначе за спинами посмеиваются, но из Ялты пришла телеграмма Раскатова. Бывший разрыватель цепей, играющий гирями, сдвигающий с места автомобиль, а позже руководитель группы дрессированных хищников спешил обрадовать, что наконец-то получил развод, звал в жены. Телеграмма была громадная, на двух бланках.

      «Чудак и еще ужасный растрата! – повеселела Будушевская. – Отдал чуть ли не всю месячную зарплату Министерству связи!»

      Голова пошла кругом, забылись недошитое в ателье платье, отданные в долг несколько сотен рублей и, главное, человек, который с возгласом «А вот и я, здрасьте!» выходил в манеж. К Раскатову укатила тем же вечером. Следом полетела телеграмма со строгим выговором за срыв выступлений, но стоило начать работать в Ялте акробатический этюд, как, ценя былые заслуги артистки, выговор сняли, простили недисциплинированность.

      К концу сезона у моря стало трудно выгибаться, стоять на руках, делать сальто, колесо, и по совету Раскатова взялась за дрессуру комнатных собачек. Приобрела пару шпицев, той-терьера, болонку, карликовых пуделей и вплотную занялась освоением нового жанра, радуясь, что собачки попались послушные, более-менее талантливые.

      Осенью номер был готов, комиссия оценила на «хорошо», состоялись премьерные выступления. Все, казалось, было прекрасно: и красавец муж, и новая работа, но пришлось покинуть и Ялту, и Раскатова, который почти на глазах у жены изменял с танцовщицей из иллюзионного аттракциона Эмиля Кио.

      От очередного, снова неудачного замужества в душе остались горечь, обида на все мужское сословие и собачки, научившиеся ходить на задних лапках, кружиться, сидеть за миниатюрными партами, стирать с грифельной доски мел, отвечать лаем на простейшие арифметические действия, подбрасывать мокрыми носами надутые шары. Со временем номер претерпел изменения, стал эффектнее, украшал утренники. Все это произошло не без помощи Малышева. Забывая о времени, усталости, он вплотную взялся за дрессуру собачек, не ленился каждое утро в течение месяца проводить с четвероногими артистами репетиции. Когда у актрисы опускались руки от нежелания собачек выполнять приказы, останавливал слезы, продолжал муштровать бессловесных и добился, что номер аттестовали на отлично, Ирине Казимировне повысили ставку.

      После аплодисментов Будушевская грациозно раскланивалась на четыре стороны, покидала с собачками манеж и в который раз переживала, что