Победители. Владислав Крапивин

произнес парень.

      Ничего особенного он, кажется, не сказал, но обида вдруг прихлынула к Алешке, большая и горячая.

      – Катись?! – крикнул он удивленному парню. – Куда ни сунешься, везде катись, да? Весь тракт забили – не проскочишь, и отсюда тоже катиться? Ваша, что ли, дорога?

      Шофер стоял у колеса, моргал рыжими ресницами и молчал. Алешке стало неловко: раскричался, как капризная девчонка. Только зареветь не хватало. И чтобы как-то оправдать перед водителем эту вспышку обиды, Алешка сердито пробормотал:

      – И так опоздал из-за этих ваших грузовиков… Ползут и ползут, всю дорогу закрыли. Хоть бы один остановился…

      – Не остановятся, – миролюбиво объяснил шофер. – это же колонна. Я и сам на тракт выходил, думал, попрошу кого-нибудь, чтобы

      выбраться помог. Черта с два! Идут и идут. Торопятся.

      Алешка оттопырил губу:

      – Торопятся! Как черепахи…

      – Да нет, торопятся, – серьезно сказал водитель. – Вот и я торопился. Надо было по тракту ехать, а я… – он сунул руки в карманы и виновато поежился, будто оправдывался перед Алешкой.

      «Видно, мало еще водил лесовозы, – подумал Алешка. – Это, наверно, трудно – водить их…»

      Шофер, не глядя на Алешку, вдруг тихо попросил:

      – Слышь, парень… Одолжи велосипед?

      – Что-о?

      – Ненадолго. Съезжу только за тягачом.

      – Куда? – машинально сказал Алешка. Он совсем не собирался давать велосипед. Даже качнул его для пробы: легко ли тронуть с места, если придется отступить? Но водитель понял его «куда» как согласие. И заговорил, коротко взмахивая веснушчатыми ладонями:

      – Близко совсем, там наши работают. Ну не сидеть же мне здесь, там люди ждут, им столбы нужны позарез.

      Алешка поглядел на желтые со смолистыми подтеками стволы и понял: «Это столбы».

      – Не мой велосипед, – насупившись, сказал он.

      Парень как-то сразу сник. И поговорил, будто ища сочувствия:

      – И чего меня здесь понесло? Искать будут – в жизни не найдут. Пешком, что ли, топать на ток?

      – Куда? – удивился Алешка.

      – Да на ток… Полевой стан там, а рядом зерноочистительный ток оборудуют. Не понимаешь, что ли? Движки есть, зернопульты есть, а столбов нету. По земле, что ли, провода тянуть?

      Алешка молчал. Он понимал, что по земле провода тянуть нельзя.

      – Ты, может, за велосипед боишься, – спросил шофер. – Да не бойся. Я же от машины никуда не денусь. Да на Малом Торфянике меня любой знает. Улица Гоголя, дом три, Феликс Ерохин.

      «Феликс!» – усмехнулся про себя Алешка. Людей с таким именем он представлял высокими, сильными и молчаливыми. Вот Дзержинский – это Феликс. А тут что? Маленький, лицо как блин, глаза испуганные —боится, наверно, что попадет за аварию.

      – Жмот! – вдруг резко сказал Феликс. Нет, глаза не были испуганными. Они стали зелеными и злыми.

      Алешка хотел обидеться и не сумел. Не получилось. Он только снова объяснил:

      – Если чужой велосипед… Мне к четырем часам домой надо.

      – Я бы успел