Победители. Владислав Крапивин

мамочкин жених!

      Алешка узнал голос Бориса. Но узнал с трудом. Борис никогда не говорил так раньше. Может быть, думал, но не говорил.

      – Ты чего? – слабо сказал Алешка. – Ну. пусти. – Он не видел Бориса, но чувствовал в темноте, как тот загородил ему дорогу.

      – Чего! Пусти! Где-то шатается, а люди из-за него не спят! Как въеду сейчас!

      Борис щелкнул фонариком и качнулся вперед. Алешка быстро вскинул руку. Он не боялся, что Борис ударит. Просто закрылся локтем от слепящего света.

      Он простоял так несколько секунд. Было тихо. Даже как-то слишком тихо.

      – Алешка, ой… – Это сказала Валька. Тогда он, жмурясь, опустил руку. Широкий луч фонарика уперся ему в локоть.

      – Вот это да-а… – потянул Юрка.

      – Где это ты? – хмуро спросил Борис.

      – Что?

      – Ну, это… – Борис двумя пальцами приподнял его локоть. И Алешка увидел длинную ссадину, с запекшейся кровью. К ней прилипли зернышки пшеницы.

      – Ты хоть скажи по-людски, где был, проговорил Борис.

      – Я скажу… Только полежу, ладно?

      Он лег на мохнатый, пахнущий теплой шерстью тулуп и закрыл глаза. И сразу перед глазами поплыла дорога. Она разворачивалась, бесконечная, как кинолента, повторяя дневной Алешкин путь. Он видел дорогу со всеми подробностями, которые память сберегла зачем-то в самом дальнем своем уголке. Видел сосновую ветку в глубокой колее, сверкнувшие звездами песчинки, узорчатые змеи автомобильных следов, пунцовые головки клевера у края тропинки… И все это плыло, плыло, плыло… И начинала кружиться голова. Тогда Алешка резко дернулся и повернулся на бок.