Сто тысяч франков в награду. Жюль Лермина

чем жить среди природы. Земледелец – это завоеватель. У него случаются как неудачи, так и победы. Я учился и знаю это. Я хочу применить науку, чтобы сделать нашу жизнь лучше».

      И старик, который также гордился званием земледельца, не противоречил сыну. Скоро Сильвен стал первым знатоком земледелия в крае. Люди издалека приезжали, чтобы полюбоваться его землей в Эрбье. Не один крестьянин просил его совета, когда сооружал молотильную или жатвенную машину.

      Сильвен в то же время был поэтом, любившим природу, которую по-настоящему понимает так мало людей, а художники – и того хуже – порой извращают ее в узких рамках жанровых картин. Этот юноша, наделенный широким кругозором и богатой душой, любил Аврилетту. Какая была эта любовь, он и сам не знал. В глазах Сильвена Аврилетта сочетала прелесть, силу и независимость. Не было и дня, чтобы он не пришел поговорить с ней. Девушка тоже его любила, но удивилась бы, услышав слово «любовь». В Сильвене, по ее убеждению, соединялись красота и доброта.

      Итак, юноша подошел к ней. Он еще издали заметил, как она надевает на свои черные волосы белый венок. Опустив голову и покраснев, она выслушала комплимент молча. Еще больше ее смущало то, что Сильвен, вместо того чтобы, как всегда, подбежать и весело поцеловать ее в лоб, вдруг остановился и удивленно вскрикнул.

      – Что с тобой, Сильвен? – спросила она, быстро подняв голову. – Разве я обидела тебя?

      Молодой человек продолжал пристально на нее смотреть.

      – Что ты так смотришь? – спросила Аврилетта с нетерпением в голосе. – Разве этот венок мешает тебе меня поцеловать? – И, быстро сорвав венок с головы, она кинула его в траву.

      Паком тотчас же бросился на него, но Сильвен остановил его.

      – Что это за венок? – спросил юноша. – Откуда он у тебя?

      – Что за тон! – сквозь слезы произнесла Аврилетта. – Думаешь, я украла его где-нибудь?

      – Прости меня, Аврилетта, – сказал Сильвен, проводя рукой по лбу. – Но если бы ты знала, какие тяжелые воспоминания возбудил во мне этот венок, то поняла бы мое волнение!

      – Что ты хочешь этим сказать? Ну, садись тут, рядом, и говори все. Разве между нами есть секреты?

      – Разумеется, нет. В таком случае ты мне скажешь, где нашла венок.

      – Нашла! Как бы не так! Он мне не даром достался. Я перецарапала себе все руки…

      – Объясни же…

      – Хорошо, но обещай, что не будешь ругаться. Ну же, поцелуй меня.

      И она подставила Сильвену лоб. Тот, без смущения и всякого ложного стыда, поцеловал девушку. Их души были слишком чисты и непорочны, чтобы краснеть от проявления святой дружбы.

      – Теперь я тебе все расскажу, – проговорила она. – Знаешь, в Трамбле был праздник…

      Сильвен насторожился:

      – Праздник? Как ты можешь говорить такое?

      – А что, разве случилось какое-нибудь несчастье? Было очень красиво. Я стояла в первых рядах и слышала, как наш друг Давид играл на органе. Я видела, как молодая красавица вышла из церкви и