Встретимся завтра. Владимир Мавродиев

тёзкой, разузнать, чем его одарили в честь сталинградского праздника и вообще поговорить о том о сём, по-стариковски. Столько всякого про войну писать да показывать начали, есть о чём поговорить… На войну-то он не успел, двадцать восьмой год уже не брали, а вот Илье Степановичу досталось на всю катушку, в том числе и под Сталинградом. С двадцать третьего года он, в марте восемьдесят стукнет. Но ничего, держится ещё танкист. Вот и о юбилее ему пару слов сказать надо: помню, мол, зови в гости. А там и на дачу собираться станем, как Папанин на Полюс. Кое-что и в «Запорожец» загрузить бы не мешало… Не откажи, мол, а то до пристани, если на теплоходе плыть, и молодым всё не дотащить. Ну даже если и дотащат? От пристани до их участка верста целая… Теперь в зиму полхозяйства в город с собой забираешь, баллон газовый, и тот увёз, не говоря об опрыскивателе. Воруют. Умывальник алюминиевый, так его прямо на глазах летом унесли. А уж зимой…

      В общем, стал он собираться в гараж сам. Оделся во всё неказистое, куртёшка болоньевая, тоже с дачи взял прикрывать чего-нибудь на лоджии от мороза, шапку старую кроличью надел, в руки сумку клетчатую, «челноковую». Вот в таком одеянии его Люська и застала, на перерыв из конторы своей заявилась ни с того ни с сего. Вы куда это, говорит, папа, бутылки по кустам собирать или в переход подземный с протянутой рукой? Да что мне люди скажут? Что я отца в бомжа превратила? Еле пустила без переодевания, вспомнив, как пришёл перед Рождеством Илья Петрович из гаража, сильно измазавшись каким-то маслом машинным да цементом…

      Доскользил он до соседнего двора по жёлтой дорожке благополучно. Арку колдобистую миновал, и вдруг – гудки, машины яркие, наряженные, детишки у одного из подъездов снуют. Свадьба приехала. Ему б обойти сторонкой тот шум, так ведь восьмое февраля, дата ему памятная… Всю ночь накануне провспоминал, как в шестьдесят третьем году женился он на Маше, Царствие ей Небесное… Ему-то уж тридцать пять было, по тем временам почтенный мужик, а ей всего девятнадцать, пришла в их трест после техникума строительного… На Кубанской сначала комнатёнку снимали, потом на Балканах однокомнатную дали ему, единственному из всех счётных работников управления. Так он в бухгалтерии той и протрубил, от деревянных счёт до компьютеров… Восьмое февраля… Юбилейная, получается, свадьба была бы… сорок лет…

      Остановился Илья Петрович посередь дорожки, и поплыла вдруг на него теплота какая-то странная, щёки даже загорелись… Тут, видит, невеста с женихом из машины длинной выходят. А невеста не белая, а розовая вся, платье веером до пят, в широкой шляпе красной, старомодной… Анна Каренина прямо, худая, правда, долговязая… Таких невест в телевизоре он только видел, в сериалах… Жених не пара ей – приземистый, толстоватый, под полубокс стриженный, костюм навроде френча, блёсткий, как в театре. И друзья рядом, да все на подбор – амбалы кожаные, встали вокруг, как охранники.

      И вот он, теплотой этой непонятной окутанный, забыв про одёжку свою, и попёрся, дурак старый, не