Цвет жизни. Василий Семенович Матушкин

проклятая!.. Когда только от тебя и отмучаешься! – ворчит крановщик. – Ведь каждый день пружина ломается.

      Когда вынули последний болт, барабан повис на веревке. Его осторожно опустили вниз. Кирилл вынул блокнот.

      – Что пишешь? – спросила Ольга.

      Но вместо ответа Кирилл задал вопрос:

      – Кто же додумался заменить барабан?

      – Пока никто.

      Кирилл радостно улыбнулся.

      – Что же ты улыбаешься?

      – Так, ничего, – Кирилл покраснел и проворно засунул в карман записную книжку. – Домой вместе идем?

      – Нет. У нас сегодня собрание ячейки. Если хочешь, вечером съездим в город, в кино. Поедешь? – предложила Ольга.

      – Хорошо, – согласился Кирилл.

      Поселок уже проснулся, когда Ранцев после ночной смены вышел с завода. Некоторые дома еще слепыми окнами провожали людской поток из заводских ворот.

      Да, сегодня на шихтовом кране особенно екнуло сердце Кирилла. Перед глазами и сейчас стоит шихтовый магнитный кран. И он, Кирилл, возится с барабаном.

      На Совнаркомовской улице под самым ухом автомобиль гавкнул рожком. Кирилл едва успел отскочить, а шофер, выругавшись и сверкнув очками, промчался дальше.

      Оказывается, разговоры с самим собой на улице имеют некоторые неудобства: Кирилл сегодня прошел мимо своей собственной калитки, не заметив ее; пришлось возвратиться назад. Вот она, его калитка.

      Черный Волчок, точно веником, поднимает пыль пушистым хвостом. Тетка уже ушла на работу. Кирилл нашел в условленном месте ключ и отпер дверь, умывшись, сел обедать.

      Проглатывая вареники с творогом, он продолжал разговаривать сам с собой, а сибирский кот и черный Волчок сидели на полу и внимательно следили за рукой Кирилла, в которой на вилке висел вареник.

      – Черт, мы еще покажем! – крикнул Ранцев и, вскочив со стула, начал быстро ходить по комнате. Ему показалось, что он уже близок к разрешению гнетущей его задачи. Волчок радостно взвизгнул.

      – Правда, Волчок?

      Собака замахала хвостом и опять взвизгнула, проглотив слюну.

      – На, ешь!

      Но брошенный вареник схватил кот. Волчок знал, как остры когти у его товарища, и не полез драться. Он только протестующе зарычал. Кирилл бросил второй вареник. Собака в один момент проглотила его, облизываясь, подняла глаза с просьбой: «Нельзя ли еще?»

      Окончив завтрак, Кирилл забрался в свой угол. В нем стояли койка и столик. Разложив на столе разобранный будильник, проволоку, замысловатые модели, Кирилл начал ножницами кроить консервные банки, выстругивать деревянные колеса. Но сегодня, как и всегда, лишь только дело подходило к концу, возбуждение быстро падало. Недовольные брови сходились на переносице, а неудачная модель летела в угол.

      – Не пойдет и эта, – шепотом проговорил Кирилл и долго безразлично смотрел на брошенную модель, не видя ее. Пятерни погрузились в красные волосы. Голова опустилась на стол и долго лежала без движения. «Не выдумаешь, не выдумаешь. Мозги поточи!»

      Но через