Мания. 3. Масть, или Каторжный гимн. Евгений Кулькин

в небе коловращение звезд!

      А на самом деле в ту пору был белый день.

      Порою в нем проступала ломившаяся сквозь трусость решительность, и он заверял:

      – Все! Отныне и навсегда капли в рот не возьму! Можете заказнить меня, коль будет не так.

      Во время короткой паузы в питие он вдруг открывал, что у соседки, несмотря на возраст, изящнейшие ушки, и скомканно признавался ей в любви. Шел на рынок, где лицедействующий базарный люд вел себя волшебнически цельно и артистически. Он находил какого-либо изящного торговца, как бы подпадал под его жесты и, сам того не ведая, оказывался с рюмкой в руках, в ответ на чье-то непритворное признание в трудности – выпивал. Выпивал под собственный хохот, потому что кто-то из транзистора, включенного прямо на полке, произнес такую фразу: «Наши идеи получили поддержку в мире и за его пределами». За это тоже захотелось выпить. И домой он возвращался, когда солнце плакало в его глазах.

      – Разве это житейство? – повторял он фразу, услышанную на базаре.

      Он встречал соседку и вдруг понимал, что его чувства были поверхностнее ее лжи, и радовался, что не предложил ей стать его избранницей, чтобы не подгонять приструганную к ней любовь.

      Сосед часто обращался к Моторыге за деньгами. И начинал это примерно так.

      – Жизнь у вора изменчива и фатальна, потому я не краду, я честно прошу на день, который набряк промозглостью, или на то, что покривила тени взошедшая луна. Словом, я беру на то, что человеку не приносит ущерба или разочарования.

      Сперва Ефим безусловно давал. Потом частые обращения стали его злить, и однажды он отказал, соврав, что нет денег. И тогда алкаш сказал:

      – Когда я находился в том возрасте, когда руки не ловки, а все остальное непослушно, одна одесская проститутка мне сказала: «Женщине и нищему нельзя говорить «нет». Надо сделать вид, что ты их не замечаешь. А коль уж заметил просящего, не откажи в его стражде».

      Моторыга еще постоял у окна, посмотрел, как в небе трудно умирала кровоточащая заря. Как шли из школы – тоже соседские – две гладучие девки, еще не невесты, но уже и не подростки. И ему вдруг захотелось взять из холодильника бутылку коньяка и отправиться к соседу. Сотворить для того, может быть, самую главную радость в жизни. Он даже сделал первый шаг, чтобы осуществить то, что неожиданно задумалось.

      Но в это время зазвонил телефон.

      Начальство захотело видеть его самым срочным образом.

      2

      Спал лес, дремали камыши, дрыхли топляки, уронив полтела в воду. Бодрствовали только одни комары. И не только бодрствовали, но и буйствовали. Неистовствовали. Как в колокольном зеве, бились в ушной раковине.

      И еще – рядом давился воркованием ручей.

      Звуки же, что доносились из глубин леса, были самые разнообразные. Порой, например, казалось, что откуда-то долетает общественный храп.

      Конебрицкий прислушивался ко всему, что творилось вокруг, и думал, вот стоит он на том месте, которое таит в себе беспредельную явность добра. Говорят, в этом Якутском