Сбежавшие сестры. Сэнди Тейлор

«как»?

      – Ну, ты не отстаешь от других?

      – Нет, я их здорово обгоняю. Я, может, и его самого давно обошла. Он никогда надолго не задерживается. Что-то бормочет и почесывает затылок, так что у него с головы начинает сыпаться белая шелуха. – Лотти вздрогнула. – Противный старикашка! А потом он говорит: «Продолжай в том же духе», подбирает свой старый затертый портфель и убирается восвояси до следующей проверки.

      Я еще никогда не встречала детей, не учившихся в школе, и подозревала, что это может сойти с рук только богатым.

      – Не обязательно целый день торчать в душном классе, чтобы узнать то, что тебе интересно, – продолжала Лотти. – Есть же библиотеки, там полно книг, и все бесплатно. Я сама выбираю, что хочу выучить, а потом иду на пляж, сажусь на камни, слушаю море и дышу свежим воздухом, вместо того чтобы сидеть в одном кабинете с толпой вонючих мальчишек.

      Я невольно улыбнулась. Меня восхищала эта необычная остроумная девочка.

      – Я смотрю, ты тот еще фрукт, Лотти Лавджой!

      – В каком смысле?

      – Это значит, что ты просто чудо.

      – Стараюсь, – ухмыльнулась Лотти.

      Хотя я не понимала по-валлийски, мне нравилось звучание этого языка, такое нежное и напевное, словно красивая мелодия. Не знаю, как язык может быть похожим на песню, но мне он казался именно таким.

      – Гипотетически это самый древний язык Британии, – сказала Лотти.

      – Что такое гипо… гипо… Как там?

      – Гипотетически?

      – Ага.

      – Это значит «предположительно».

      – А, вот оно что!

      – Это кельтский язык, так же как ирландский и шотландский.

      – Ого, сколько всяких штук ты выучила, сидя на пляже.

      – О чем я и говорю.

      Сколько я ни общалась со своей новой подругой, мне все было мало. Я хотела знать о ней как можно больше.

      – Расскажи мне про свой дом, Лотти, – попросила я.

      Она закинула блестящую косу за плечо и ответила:

      – По-моему, он идеален, хотя, конечно, это всего лишь мое мнение. Я живу в белом доме на набережной в Брайтоне. Дом у нас с большими эркерами, и когда входишь в комнату, то как будто оказываешься в открытом море, на яхте, посреди волн. А море каждый день разное, в зависимости от погоды и сезона. Иногда вода сине-зеленая, а иногда серая. Порой море злится, выплескивается на набережную, а в иные дни оно спокойно, как мельничный пруд, и лениво облизывает берег. Больше всего мне нравится смотреть на него ранним вечером, во время отлива, когда влажный песок блестит на солнце. Словами не передать, как это красиво, Нелл. Похоже на мокрый шелк, с которого серебряными ручейками стекает вода.

      Я внимала каждому слову, которое произносила Лотти. Мне казалось, что я сама перенеслась туда.

      – Я же тебя просила остановить меня, если буду слишком много болтать.

      – А я не хочу тебя останавливать. Все это звучит просто чудесно. Я никогда не видела моря, но прямо сейчас оно как будто ожило в твоих словах.

      – Боже, Нелл, это ужасно!

      – Я из Бермондси, у нас там нет моря, только река.

      – Закрой глаза.

      – Зачем?

      – Просто