Сбежавшие сестры. Сэнди Тейлор

память мне не изменяет, она едва не подавилась крайне неаппетитной на вид пародией на сосиску.

      За всю жизнь я не встречала никого похожего на эту девочку. Она как будто прилетела с другой планеты. Как это вообще – взять и стать агностиком?! Мои мама с папой решили бы, что у меня поехала крыша. И разговаривала Лотти совсем не так, как я, Олив и все, кого мы знали в Бермондси. Пожалуй, у меня дома ее сочли бы высокомерной, но у меня она вызывала восхищение. Я следила за движениями ее губ и завороженно ловила каждое слово.

      – Отец считает, что мне еще рано выбирать себе религиозные убеждения, – продолжала Лотти. – Говорит, что мудрость прожитых лет поможет мне принять решение, и если я решу, что ни во что не верю, это мое право.

      – Ничего себе!

      – Ну то есть я не понимаю, зачем поливать бедного младенца водой и решать за него, во что ему верить. Откуда ребенку знать, во что он будет верить? Вот ты к какой церкви относишься, Нелл?

      – Я католичка.

      – И ты искренне уверена во всем, чему учит католичество?

      Я молча уставилась на нее. Никто раньше не задавал мне такого вопроса.

      – Вот видишь, – самодовольно усмехнулась она. – Ты не знаешь, так ведь?

      – Я как-то об этом не задумывалась.

      – Ну вот теперь можешь задуматься.

      Я поудобнее устроилась на ограде, болтая ногами, и подумала о нашей церкви в Бермондси, какой она была до бомбежки: свечи, аромат ладана и красивая статуя Девы Марии с Младенцем Иисусом в яслях на Рождество. Все это было мне близко и знакомо, в это верили мои родители, поэтому мысли о церкви вызывали у меня теплые чувства.

      – Я определилась, Лотти.

      – Очуметь, как ты быстро, – удивилась она.

      – Мне нравится быть католичкой.

      – Что ж, по крайней мере, я заставила тебя задуматься.

      – Так и есть, Лотти Лавджой, и за это я буду тебе вечно благодарна.

      Тут мы обе рассмеялись.

      – Ты мне скажи, если я тебя утомила своей болтовней. Отец говорит, что у меня рот не закрывается, поэтому я в итоге тоже окажусь на сцене.

      – Не беспокойся, я бы сказала. У меня ведь тоже язык есть.

      – Вот поэтому мы точно подружимся, Нелл, – заявила Лотти и взяла меня под руку.

      Я рассказала тете Бет про Лотти, что она агностик и живет у Элизы Страт, поистине кошмарной дамы, и что в воскресенье Лотти осталась без обеда, потому что Элиза Страт весь день провела в церкви.

      – Вот я и хотела спросить, нельзя ли Лотти приходить к нам обедать в воскресенье.

      – Конечно, можно. Нелл, я так рада, что у тебя теперь есть подруга!

      – И я рада, – призналась я. – Она немножко странная, но как бы, знаете, странная в хорошем смысле.

      – А мы как раз любим странных людей, – улыбнулась тетя Бет.

      – Тогда вы будете в восторге от Лотти Лавджой, – усмехнулась я в ответ.

      Мы не очень хорошо знали местных детей, потому что приехавшие в эвакуацию обучались отдельно.

      – В нашей школе все предметы преподаются на валлийском, – объяснила миссис Роджерс, – вот мы и решили вас разделить, иначе вам было бы трудно понимать