Сбежавшие сестры. Сэнди Тейлор

меня не бросишь, Нелл?

      Я улыбнулась и взглянула на сестренку.

      – Ни за что! Я тебя никогда не брошу.

      Поезд начал набирать скорость, и я уставилась в замызганное окно на проносящиеся мимо улицы, дома и участки. Я оставляла здесь все, что было мне дорого. Мой милый Бермондси таял в клубах дыма.

      Глава пятая

      Дорога длилась целую вечность. Волнение, вызванное отъездом из Лондона, потихоньку улеглось. Мальчишки принялись задирать друг друга, а некоторые малыши начали плакать и звать родителей. Я окинула взглядом вагон. Странная тут собралась компания, ничего не скажешь. Это были дети Ист-Энда: большинство ни разу не ездили на поезде, а то и вовсе не отходили от дома дальше чем на пару кварталов. Даже мальчишки казались растерянными и сбитыми с толку, несмотря на всю свою напускную суровость. Они только-только начали осознавать, что все происходящее с ними очень серьезно.

      Мы поделились обедом с двумя маленькими мальчиками, у которых, похоже, вообще не было с собой еды. Они поблагодарили нас, улыбаясь во весь рот. Тем, к кому попадут эти малыши, предстояло долго и упорно оттирать их от грязи, потому что они явно сто лет не умывались. Судя по тому, что мальчики постоянно чесали затылки, им придется, ко всему прочему, избавляться от вшей.

      После обеда Олив задремала у меня под боком. Я смотрела в окно на незнакомые загородные пейзажи. Среди зеленых полей текли мелкие речушки, а на холмах виднелись коровы и овцы. Это был другой, более дружелюбный мир, о котором я раньше ничего не знала. Вся моя жизнь прошла среди домов и улиц Бермондси. Коров и овец я прежде видела только на прилавке, уже превращенными в мясо. Внутри у меня что-то приятно сжалось от предвкушения. На мгновение я почувствовала, что смотрю в будущее почти с нетерпением.

      Нам дважды пришлось делать пересадку, и оба раза от нас отделялись группы детей, которые уже добрались до своего нового дома. Наконец мы прибыли. Поезд замедлил ход, подполз к платформе и остановился. Я потерла запотевшее окно рукавом, пытаясь понять, где мы, но все указатели были закрашены.

      Дверь нашего вагона открылась, и внутрь заглянула какая-то женщина.

      – Дети, – объявила она, – берите вещи и выходите на платформу. Живо, живо!

      Я растолкала Олив.

      – Просыпайся, милая, – сказала я. – Пора сходить с поезда.

      Олив сонно потерла глаза и спросила:

      – Мы приехали?

      – Не уверена, – ответила я. – Но нам велели выходить.

      Глаза у сестренки наполнились слезами.

      – Я хочу домой, Нелл.

      – Я знаю, солнышко, но нужно делать что говорят, и сейчас нам сказали сойти с поезда. Понимаешь?

      – Ладно, Нелл, – зевнула Олив.

      Я сняла наши кульки с багажной полки и помогла Олив спуститься на платформу.

      Она посмотрела по сторонам:

      – Где это мы?

      – Понятия не имею. Может, вообще в Тимбукту.

      – Это в другой стране?

      – Кажется, да.

      Станция оказалась маленькой, совсем не похожей на лондонские вокзалы, большие, шумные и темные. Повсюду были расставлены деревянные кадки с нарциссами. Женщина, которая