Холод, согрей. Олег Геннадьевич Фомин

повернулся к нему, жвалы раскрылись, хвост нацелился жалить.

      Крик Жеи, головы повернулись на звук. Птица высоко, над крутым, почти отвесным склоном машет крыльями, стряхивает насекомых, те облепили живыми сетями, видимо, Жея случайно задела крылом копошащийся на стене клубок насекомых.

      Но Жея, к счастью, не сахарная пташка для клеток, насекомые вспыхнули пламенем от ее лучей, с каждым взмахом крыльев с птицы слетают бутоны огненных шариков.

      Эгорд осматривает живую массу тварей по всей пещере.

      – Они должны были съесть мертвых сородичей.

      – Что? – не расслышала Леарит.

      – Многие из них поедают мертвых, – говорит он громче. – А судя по количеству животных в этой пещере, за каждую съедобную крошку должна быть борьба. Но на площадке, где был бой, тварей почти нет.

      Леарит смотрит на край площадки.

      – И правда… Вот там, выше, копошатся, а чуть ниже – пусто, хотя мертвых насекомых полно.

      Четверка идет по цепочке крови, ведет Хафал, Тиморис замыкает.

      – Смотри за тылами, мало ли, странно все это, – сказал Эгорд.

      А сам с Леарит пошел между Тиморисом и Хафалом, на самом деле, чтобы горе-отец и демон вновь не сцепились.

      Пещера, сужаясь, ведет вниз, гладкий каменный язык быстро превращается в хаос, приходится прыгать с камня на камень, Эгорд и Леарит держатся за руки. В мелких пропастях притаились хищные растения, их пасти плюют ядовитыми иглами, но те разбиваются о доспехи, в ауре Эгорда превратившись в сосульки. За ступнями воина-мага намораживаются белые шершавые мостики с перилами шипов, от них валит мороз, по мостикам перебегает Тиморис, растения стреляют и в него, но иглы вонзаются в лед.

      Самое смешное, даже на этих камнях, где и здоровый человек передвигается криво, вереница кровавых капель ровная. Будто Велира следила, чтобы ее кровь капала прямыми полосками.

      Наконец, место, где опять море крови, черной как смола, камни измазаны как пирожные глазурью.

      – Здесь она вновь сразилась, – говорит Хафал. – А дальше цепочка крови растворяется, пытался пройти, но потерял…

      – Эй, а здесь след! – воскликнул Тиморис.

      Он присел, сабля на плече, разглядывает черную молнию трещины в стене, туда можно пролезть разве что боком.

      Все перепрыгнули на камень Тимориса.

      Хафал чешет жалом в затылке.

      – Вот Ямор, в прошлый раз не заметил!

      – Да ты вообще дубина, чего удивляться, – проворчал Тиморис, глядя во мрак трещины.

      Кровавый след уходит вглубь.

      – Но как Велира побежала двумя дорогами сразу? – спросила Леарит.

      Жея, усевшись ей на плечо, поддержала тихим воркованием, повернув головку набок.

      Эгорд мысленно подозвал ближайших стрекоз, те зависли над ним, смотрят в разлом, их глазами воин-маг видит в объеме.

      – Даже младенцу ясно, нас водят за…

      – Тшш! – перебил Тиморис.

      – Что? – шепнула Леарит.

      – Кажется, слышал…

      Он сгорбился, указательный палец приподнят, с выпученными глазами