Мальчик со шпагой. Владислав Крапивин

– кудрявый березовый лес. За тем лесом прятался лагерь, где начальником Совков Тихон Михайлович.

      Из леса выскочил серовато-голубой «газик» и запылил по дороге к мосту.

      – Однако… – сказал Алексей Борисович. – Володя! Нет ли у тебя бинокля?

      10

      Еще издали, с пригорка, Серёжа увидел, что брюки и куртка по-прежнему висят на спинке скамьи. Осталось пробежать немного, перепрыгнуть заросшую канаву, проскочить кустарник – и вот скамейка.

      Он перепрыгнул канаву. Но когда перед ним оказались кусты, оттуда, из засады, вышли четверо.

      Это были, конечно, враги. Гутя, Витька Солобоев, Женька Скатов и Пудра.

      – Гы… – сказал Пудра. – А вы говорили, уехал. Вот он, вовсе и не уехал даже. Ага.

      – Привет, – насмешливо сказал Гутя. Он был, как всегда, красив и аккуратен, даже складочки на шортах отутюжены. Остальные трое были встрепанные и вспотевшие, а Гутя даже прическу не разлохматил. Он вертел в пальцах одуванчик с пушистой головкой и улыбался.

      Серёжа сделал ошибку. Ему бы сразу шарахнуться назад, за канаву, а там еще посмотрели бы, кто быстрее бегает. Но он решил проскочить строй врагов, схватить со скамейки вещи и потом уже броситься к реке.

      Не успел. Сразу шесть липких ладоней ухватили его за голые локти, за кисти рук. Серёжа рванулся, конечно, да толку мало. Его трое держали, и каждый был сильнее Серёжи.

      – Не дрыгайся, силы береги, – сказал Гутя. – Еще до лагеря четыре километра топать, а ты, наверно, не обедал, бедненький.

      – Ну, чего пристали?! – отчаянно крикнул Серёжа. – Я что вам сделал?

      – Нас из-за тебя на речку не пускают и в лес, – объяснил ему из-за плеча Витька Солобоев. Он дышал Серёже прямо в ухо, и от него пахло грушевым компотом.

      – Я-то здесь при чем?

      – А говорят, что если отпускать, то все начнут разбегаться, как ты. Ты больно хитрый. Сам – до хаты, а мы сидеть из-за тебя в палатах должны?

      – Врете вы все, – убежденно сказал Серёжа. – Вас директор послал.

      – Ладно, это не твое дело, – сказал Гутя. Он один из всех не держал Серёжу. Прохаживался перед ним. Помахивал одуванчиком. А в другой руке у него был маленький газетный сверток.

      – Я в лагерь все равно не пойду, – убежденно сказал Серёжа.

      – За уши потащим, – пообещал Гутя.

      «Ох, ну почему я не взял Нока?» – подумал Серёжа. И сказал:

      – Надорветесь.

      – Справимся.

      – Вы права не имеете. У меня же вещей нет, они на берегу остались.

      – А собака? – спросил Женька Скатов.

      – Тоже на берегу! – ответил Серёжа и спохватился: «Не надо было говорить. Если бы думали, что Нок близко, может, испугались бы…»

      – Вот и хорошо, – обрадовался Женька. – Дай, Гутя, колбасу, я ее вместо собаки съем. А то все равно Солобоев слопает, ему сегодня добавки не дали…

      – Дурак, – сказал Гутя и зашвырнул сверток в кусты. – Не знаешь, что ли, что в этой колбасе?

      – Не знаю, – растерянно отозвался Женька. – Я еще на кухне откусить хотел. А что?

      – Дурак, –