Мальчик со шпагой. Владислав Крапивин

а не подымать по тревоге кавалеристов. Но ты ждал всадников…

      – Вы говорите, что другие ждут тоже.

      – Да.

      – А как узнать? Как всадник услышит, что его зовут?

      – Учись, – откликнулся Алексей Борисович. – Слушай. Смотри.

      Катер заглушил мотор и по инерции подходил к пирсу. Там, под яркой лампочкой, сидел маленький мальчик-рыболов.

      – Эй, пацан, ноги береги! – закричал выскочивший на палубу Витя-моторист.

      Мальчик вскочил, взметнул длинную удочку.

      Стало совсем тихо, только журчала у борта вода.

      В этой тишине Серёжа негромко сказал:

      – Я постараюсь. 

      Часть вторая

      ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС СЕРЁЖИ КАХОВСКОГО

      1

      От пристани до самого дома Нок вел себя как дрессированный. Ни разу даже не дернул поводок. Он шел рядом с Серёжей, и тот все время ощущал ногой его косматый теплый мех.

      – Нок – лохматый бок, – шепотом сказал ему Серёжа.

      Пес вопросительно повернул голову. Свет, падающий от близкого фонаря, желтыми точками блестел в его глазах.

      – Скоро будем дома, – пообещал Серёжа.

      Еще несколько шагов – и тогда сквозь черные тополиные ветки глянут на усталых путешественников светящиеся окошки второго этажа.

      Вот они, окна.

      Однако горели только два окошка – в Наташиной комнате. Стекла Серёжиных окон отражали синевато-серое небо июльской ночи.

      «Может, смотрят телевизор? – подумал Серёжа. – Или спят уже? Папа так рано не ложится… А может быть, оставили Марину у Наташки и в кино ушли на последний сеанс?»

      Он слегка встревожился. Во-первых, чего же хорошего возвращаться в пустую квартиру? Во-вторых, не хотелось ему откладывать объяснение с отцом и тетей Галей.

      Серёжа нисколько не боялся этого разговора. Но он хотел, чтобы поскорее остались позади все неприятности и все обсуждения этих неприятностей. Не надо о них вспоминать. Пускай только всадники на золотистых конях вспоминаются каждый день…

      Серёжа и Нок вошли во двор. Серёжа толкнул нижнюю дверь, и они стали подниматься на второй этаж. Над лестницей горела неяркая лампочка. Потрескивали точеные старые перила. Когти Нока громко стучали по ступеням, и этот стук отдавался в железном корыте, которое висело у двери чулана. Пахло пересохшими досками, теплой пылью и древесным лаком. Это был запах пожилого доброго дома, в котором Серёжа провел все свои почти двенадцать лет… Верхняя дверь была облезшей клеенкой. Клеенка местами треснула, и в разрывах торчала пакля. На косяке весело белела кнопка. Это была обманная кнопка: звонок Серёжа и Наташка развинтили еще пять лет назад, когда строили из большой корзины и картонного ящика ледокол. Блестящая чашечка звонка понадобилась им для корабельного сигнала. С тех пор кнопку нажимали только те, кто первый раз приходил в этот дом.

      Серёжа несколько раз ударил кулаком по мягкой клеенке. Бух-бух-бух… – отдалось за дверью. Сначала была тишина, потом часто защелкали подошвы, и Наташкин голос капризно спросил:

      – Кто?

      – Я.

      – Кто