Мальчик со шпагой. Владислав Крапивин

жить в лагере, надо назначить ему провожатого – пусть доставят его домой. Странно, что это вам не пришло в голову.

      – Если каждый мальчишка начнет бегать из лагеря, у меня людей для провожанья не хватит. У меня вожатые, а не провожатые.

      – Ну, если у вас начнут бегать все мальчишки, значит, в лагере что-то не так… А о провожатом для Серёжи не беспокойтесь, я эту роль могу на себя взять, раз уж так получилось.

      – Я не понимаю, зачем вам нужно в конце концов, чтобы он не возвращался в лагерь. Чего вы хотите?

      – Да ничего я не хочу, – опять усмехнулся Алексей Борисович. – Просто думал вам услугу оказать, проводить мальчика.

      – Знаю я ваши услуги. Они, извините, медвежьи… Каховский, я последний раз спрашиваю, ты поедешь в лагерь?

      Серёжа вздохнул и молча покачал головой.

      – Ну, прекрасно. Так и запишем. А про вас, товарищ корреспондент, я напишу в редакцию. О вашем поведении. Имейте в виду.

      – Буду иметь в виду. Только подписывайтесь разборчиво…

      Совков круто повернулся и зашагал к машине, широко размахивая руками. Нок поднял уши и смотрел ему вслед.

      Хлопнула дверца машины. «Газик» подпрыгнул и запылил по шоссе.

      Серёжа с облегчением сказал:

      – Кажется, все.

      – Будем надеяться… Хотя должен сказать, что Тихон Михайлович Совков – человек упрямый.

      – Вы его знаете, да?

      – Встречались. Не всегда он был начальником лагеря.

      – Вот вы сказали… про овощи. Неужели он был жулик? Он овощи воровал, да?

      Алексей Борисович засмеялся.

      – Да нет, Серёжа, не придумывай. Ничего он не воровал. Все это гораздо сложнее… Хитрил он, чтобы лишнюю премию получить, а из-за этого дело страдало. Вагоны простаивали, график срывался. Да ну его… Ты что приуныл?

      – Я не приуныл. Все в порядке.

      – Тогда продолжим? Бой еще не закончен.

      – Не закончен, – вздохнул Серёжа.

      8

      Подошло наконец время поезда. На станции появились еще три пассажира: старичок с белой бородой и пухом вокруг блестящей лысины, румяная старушка с корзиной, в которой кто-то крякал и шевелился, и девочка – крошечная, но резвая – в красном с белыми горошинами платочке.

      – Как из сказки, – сказал Серёжа. – Дед, бабка и внучка Маша.

      Из-за леса выскочил зеленый поезд. На крыльце показался старик дежурный в красной фуражке и со свернутыми флажками – красным и желтым.

      – Дождались, – сказал Алексей Борисович и поднялся со скамейки.

      Поезд зашипел и остановился.

      Двери открылись только в двух вагонах. Видно, сходить на этой станции никто не собирался, а для посадки пяти пассажиров достаточно было и двух дверей. Так, наверно, решили проводники.

      Дед, бабка и внучка засеменили к ближнему вагону.

      – Пойдемте в другой, – торопливо сказал Серёжа. – А то они сейчас вход закупорят, и мы не успеем.

      Он подхватил чемоданчик, потянул за поводок Нока и вприпрыжку двинулся вдоль вагонов. Алексей Борисович