Мальчик со шпагой. Владислав Крапивин

Поглядел на притихшего Нока, потрепал ему загривок. – Я вот тоже сюрприз привез.

      – Я уж смотрю… Это ты из лагеря такое страшилище везешь? Да нет, он хороший, только… больно какой-то уж непричесанный.

      Нок вопросительно посмотрел на незнакомую девочку, потом на хозяина и вдруг зевнул во весь размах розовой пасти.

      – Ой, – сказала Наташка.

      – Она пошутила, Нок, – сказал Серёжа. – Она больше не будет, не глотай ее.

      Наташка засмеялась и вдруг сразу встревожилась:

      – Серёжка… А почему ты… Ведь смена только через десять дней кончится. Ой, выгнали, да?

      – Сам ушел, – хмуро сказал Серёжа. – С начальником лагеря поругался.

      Наташка охнула:

      – Мамочка моя… А тебя отпустили?

      – А я спрашивал?

      – Серёжка, сумасшедший! Тебя же искать будут.

      Серёжа поморщился:

      – Да не будут, там знают… Я все расскажу, только потом, ладно?

      Наташка тряхнула своими светлыми, коротко подрезанными волосами.

      – Ну ладно. Идите в комнату, я вас кормить буду… Слушай, а у него блох нет?

      – Нет… Не знаю… Не надо нас кормить, мы на катере ели. Ты адрес скажи. Мне ведь надо… домой.

      – Ой, ты не уходи! – испугалась она.

      – Как это «не уходи»?

      – Подожди. Переночуй здесь.

      – Зачем?

      – Ну, зачем… Скучно же. Думаешь, приятно полночи одной дома сидеть?

      – А где тетя Маша и дядя Игорь?

      – В театр пошли. Опера из Свердловска приехала. А потом еще в гости к папиному знакомому.

      – А тебя не взяли?

      – А я не пошла.

      – Почему?

      – Из вредности.

      – А-а…

      – Конечно… Отца всю неделю просила: «Почини, почини велосипед». Он все: «Починю, починю». А сам дотянул… Все ребята на озеро сегодня уехали, а я дома осталась… Ну вот и пусть сами ходят в свой театр.

      – Ну, ты тоже хороша. Дядя Игорь с утра до вечера на работе, а ты с велосипедом…

      Наташка виновато шмыгнула носом.

      – Он говорил: «Подожди до субботы». А в субботу его вызвали в порт. Что-то там срочное случилось. А он сейчас диспетчера порта замещает.

      – Сейчас навигация в разгаре. Мы пока плыли, знаешь сколько всяких теплоходов навстречу попалось… Ну, ты все-таки давай адрес, я пойду.

      – Останься, Серенький… – жалобно сказала Наташка.

      Вот она всегда так, если хочет подмазаться: «Не уходи, Серенький. Сделай, Серенький». Только она Сереньким его и называет.

      Раньше еще мама так называла, но это было давным-давно…

      – Не уйдешь, да? Я пельменей сварю, у нас две пачки в холодильнике.

      Пельмени – это, конечно, вещь, но…

      – Куда ты пойдешь ночью… – уговаривала Наташка. – Это далеко, за семь кварталов, на углу Октябрьской и Челюскинцев. Уже полдвенадцатого. И холодно сейчас, вон у тебя руки в пупырышках.

      Вечер и в самом деле был свежий. Серёжа, пока шел от пристани, слегка озяб. Но он сурово глянул на хитрую Наташку.

      – Это от твоих рук. – Он потер ладонями голые локти. – Почему у тебя пальцы мокрые и