Искусство воскрешения. Эрнан Ривера Летельер

мяса.

      Немного восстановив силы, Христос из Эльки ответил на все вопросы, наградил путейцев парой изречений и здравых помыслов на благо Человечества и сообщил, куда направлялся, когда сбился с пути. Бригадир, маленький, но коренастый, как медведь, с короткой шеей и чаплинскими усиками, обнадежил его. Пусть господин проповедник не изволит беспокоиться, они-то сами с другого прииска, но после смены – сегодня суббота, значит, в два сменяемся – отвезут его в Вошку на дрезине.

      – Это большая честь для нас, любезный сеньор, – бригадир постарался выговорить это помягче, но не смог приглушить мощный командный бас.

      Дон Анонимо в жизни не слыхивал про Христа из Эльки и совершенно им не заинтересовался – его вообще не волновало ничего, кроме лихорадочной заботы о чистоте своей многогектарной песчаной делянки. Поэтому, оставив жертву пампы в тени палатки у путейцев, он отправился вдоль железной дороги обратно на прииск. Близился полдень, солнце гремело над головой. Он шел сомнамбулическим шагом, закинув совок, метлу и мешок на плечо, заунывно свистел и зорко высматривал всякую мусоринку между шпал.

      Когда он пришел в Вошку, солнце уже пускало трещины по камням. Он смочил голову в водоеме, наполнил флягу и рассказал начальнику станции, как нашел посреди пампы полумертвого человека, вкладывая в рассказ не больше чувств, чем если бы ему попался обугленный коровий череп, какими усеяна вся пустыня.

      Его собеседник в фуражке с целлулоидным козырьком задал пару наводящих вопросов и быстро смекнул, о ком идет речь. Забавно, что не кому иному, как ему, Каталино Кастро, начальнику станции Вошка, всегда готовому обругать на чем свет стоит Святую Троицу, а с нею и всю прорву святых и блаженных, которыми кишат затхлые католические святцы, выпадет честь объявить, что в их селение прибыл Христос из Эльки.

      – Надо же, вшивый шибзданутый, а строит из себя, говнюк, Сына Божия!

      5

      Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, даже не представлял, какое невероятное волнение духа вызывала его библейская фигура у толп последователей и почитателей в самых разных городах и селах страны, особенно у тех, кого обделила судьба, – они неизменно чутче к любому символу, аллегории или олицетворению всего, пропитанного верованиями и мистикой. Одно появление косматого брюнета с разросшейся бородой, в сандалиях и тунике, достойных поруганного Христа, повергало в истовое благоговение этих смирных духом людей, которые верили, что он наделен даром творить чудеса, предвидеть будущее и говорить с Господом и Пресвятой Девой, а еще понимает язык зверей и владеет тайнами лекарственных трав, способных исцелить любую телесную, умственную или духовную хворь. Ему приписывали святые добродетели, за ним шли, его чествовали с великим умилением, будто бы самого Сына Божия, воплотившегося в человеке, – впрочем, он сам считал себя таковым и пламенно убеждал в том во время проповедей под открытым небом, длинных речей и нескончаемых бесед. Селитряные области ничем не