Царь живых. Виктор Точинов

махнул рукой по прикроватной тумбочке – проклятый агрегат не замолк и не свалился на пол; пришлось открыть глаза и вспомнить, что сам вчера поставил будильник на подоконник – чтобы не дотянуться, не выключить, не уснуть снова…

      Ох, какая это гадость – вставать на рассвете, особенно человеку богемы…

      На самом деле рассвело пару часов назад, в совсем уж непредставимую для него рань.

      На сегодня было запланировано важное дело, от которого напрямую зависело будущее Тарантино – и он встал, и подошел к окну. Отвратительное солнце золотило крыши безобразных серых домов, в которых наверняка обитали сплошь никчемные, сволочные и равнодушные к искусству двуногие существа… Тарантино сплюнул в горшок с засохшим цветком и отправился в душ. Контрастный душ и тройной черный кофе были ему совершенно необходимы…

      Вышел из ванной походкой слегка ожившего зомби, небрежно застелил смятую кровать. Ночь Тарантино провел один, как и всегда – он не любил женщин. Да и мужчин. Защитники и любители животных, впрочем, тоже могли спать спокойно – их четвероногим, пернатым и водоплавающим любимцам со стороны Тарантино ничего не угрожало.

      Он давно влюбился в свою работу.

      Обычно такие слова воспринимаются как метафора.

      С Тарантино это случилось буквально.

      И любовь была не платонической.

      Если бы знала, о, если бы знала бойкая рыжая девчонка-продавщица из аптеки в угловом доме, как Тарантино использует те несколько пачек презервативов, что она продает ему перед каждой поездкой на съемки…

      Рыжая тогда не подмигивала бы так лукаво и понимающе…

      …руки ласкают камеру, видоискатель затягивает и манит, как манит других мужчин женское тело, он входит в нее… нет, не в нее – в то, что видит через объектив, камера снимает, дыхание все чаще, из губ рвутся стоны, стоны сливаются в крик, все вспыхивает и расцвечивается, он взлетает на самый верх и бессильно падает вниз и…

      И Тарантино ослабшей рукой снимает использованный презерватив.

      И надевает новый – в преддверии очередного эпизода.

      Без этих латексных штучек – штанов не настираешься…

      Неудивительно, что актеры у него так рано погибали. Тарантино не мог вовремя крикнуть “СТОП!” своему бессменному ассистенту (и исполнителю главной роли в сериале), немому дебилу по прозвищу Коряга.

* * *

      Южная окраина.

      Кирпичная девятиэтажка.

      Из крайнего подъезда вышел человек, казавшийся на вид лет тридцати – тридцати пяти.

      Он придержал тяжелую металлическую дверь подъезда, снабженную кодовым замком и могучей пружиной; на улицу уверенными шагами прошагал светловолосый карапуз.

      Мальчик шел с деловым видом, относясь весьма серьезно к предстоящему делу – утренней прогулке с папой.

* * *

      Чуть раньше.

      Тарантино, матерясь в душе, сбрил обычной бритвой любовно поддерживаемую на заданном уровне растительность. Искусство требует жертв. Никаких способных зацепить глаз примет у Тарантино сегодня быть не должно.

* * *

      Папа отпустил дверь (она встала на место со свистящим шорохом, завершившимся зловеще-тюремным лязгом