Пять минут прощания (сборник). Денис Драгунский

чем снимать жениха и невесту в постели!

      Вот это да! Побряхин вскочил и потер руки.

      Помощник написал, что будет интервью по местному телевидению. Она одна. А он пускай пока на недельку смотается в Прагу.

      Когда он вернулся, помощник сказал, что Влада хочет увидеться. Ну, правильно.

      – Это пять, – весело сказал ей Побряхин. – Даже с плюсом. Сколько там с меня?

      – Нисколько, – сказала она и потупилась.

      – В смысле? – нахмурился Побряхин.

      – Какие у нас могут быть счеты?

      – То есть? – встревожился он.

      – Да, а когда наша свадьба?

      – Чего? – он захохотал.

      – Неужели ты сделаешь опровержение? – спросила она. – Как-то глупо. Еще сильнее испачкаешься. Так ты был просто страстный мужчина, а станешь подлец.

      – Точно?

      – Я хорошая, – она подошла к нему поближе. – Верная, преданная…

      – А как же те мужики? – вскричал Побряхин. – В других роликах которые?!

      – С теми мужиками была не я, – сказала Влада. – Это были какие-то бляди, похожие на меня. Мы подадим в суд. Мы обязательно выиграем!

      Она обошла кресло, нагнулась и обняла его сзади. Он ощутил затылком ее теплую и надежную грудь.

      у богатых свои причуды

      РЕСТОРАН "NEKRASSOFF"

      Иван Николаевич был очень богатый человек, но его это больше не радовало. Он продал бентли и купил мерседес, а потом фольксваген: никакой разницы, зато без понтов.

      Он возненавидел понты. Вдруг. Вернее, не вдруг, а когда встретил Касю. Полное имя Леокадия. Она пела в клубе. Он в перерыве подошел познакомиться. Она сидела и пила пиво из банки.

      Он сел рядом, она посмотрела на него серыми выпуклыми глазами сквозь упавшие на лоб патлы.

      – Что я могу для вас сделать? – спросил Иван Николаевич и протянул визитку.

      Она сказала:

      – Нога чешется, где косточка, укусил кто-то, хрен чего…

      И положила свою левую ногу ему на колени.

      Он осторожно погладил ее лодыжку.

      – Сильнее! – сказала она.

      Он почесал сильнее.

      – Ага, всё, – она убрала ногу, смяла пустую пивную банку, он увидел, что у нее широкие ладони и короткие ногти, она бросила банку в угол, встала и пошла к своим музыкантам.

      А Иван Николаевич пропал. В смысле – погиб.

      Потому что Кася его не любила.

      Он был ресторатор, владелец трех сетей: дешевых греческих кафе «Эмброс», вегетарианских кормушек «Грин-хауз» и сверхдорогих кабаков, которые назывались именами русских писателей-демократов: Belinsky, Herzen, Saltykoff-Schedrin. Самым роскошным был Nekrassoff, где официанты были в настоящих лаптях и онучах, а в зале стоял тот самый игорный стол.

      – Когда ты разоришься, наконец? – спрашивала Кася.

      – Тогда ты выйдешь за меня? – он пытался ее обнять.

      – Зачем бедным людям жениться? – смеялась Кася, отодвигаясь.

      Иван Николаевич впервые понял, что бывает не просто любовь или желание, а безумная страсть. Основной инстинкт.