Пять минут прощания (сборник). Денис Драгунский

чьим романам? – осторожно спросила она.

      – Хулио Берне! – сказал он.

      – А-а-а, – сказала она. – Угу.

      – Погодите, – сказал кубинец. – А вы что, не читали Хулио Берне?

      – Честно говоря, нет, – сказала она. – Даже не слышала.

      – Не может быть! – вскричал темпераментный кубинец. – Вы не слышали о Хулио Берне? Поразительно! Неужели в СССР не переводят Хулио Берне? Непостижимо! Его читают во всем мире! Уже сто лет! Это любимейший, популярнейший писатель! Невероятно!

      – А что он написал? – спросила она.

      – Los hijos del capitan Grant! La isla misteriosa! Un capitan de quince anos!

      Таинственный автор оказался Жюлем Верном.

      Хулио Берне в испанском произношении.

      А хозяин дома рассказал такую историю.

      Гуляя по Севилье, он обратился к какому-то молодому человеку интеллигентной наружности.

      – Простите, где здесь памятник Сервантесу?

      – Дался вам этот Сервантес! – воскликнул прохожий. – Все только и спрашивают: Сервантес, Сервантес! Как будто в Испании писателей больше не было! Надоело, честное слово! Все уши прожужжали этим Сервантесом! А я вам скажу, что в Испании был один по-настоящему гениальный писатель. Великолепный! Потрясающий! Сервантес перед ним – просто нуль! Раскроешь книгу и оторваться не можешь! Как глубоко! Как увлекательно и как правдиво при этом! Как умно, как тонко! Какие образы! Характеры! Чувства! Какой масштаб! И как написано, какой стиль!

      – Простите, а как его звали?

      – Кого?

      – Ну, этого великого писателя.

      – Вот черт, – сказал прохожий. – Забыл!

      Махнул рукой и исчез в толпе.

      как сорок тысяч ласковых сестер

      КРУГОВАЯ ОБОРОНА

      Тамара поцеловала его и заплакала. Слезы капали ему на лицо, на шею, на футболку.

      – Значит, это последний раз? – прошептала она.

      – Значит, – сказал Саша, высвобождаясь из ее объятий; они одетые лежали на диване в его комнате, в большой старой квартире на Поварской. Они были одни – Сашин папа был на работе, а мама уехала на пару дней к сестре в Питер.

      Саша был студент третьего курса истфака МГУ, а Тамара училась в какой-то дурацкой заочной лавочке.

      – Значит, – повторил Саша, садясь. – А лучше не надо последний раз. С моей стороны это будет полный цинизм. Я так не хочу. Застегнись.

      Она застегнулась. Он пересел в кресло, она осталась на диване. Он смотрел на нее совсем чужими глазами и чувствовал это.

      Да, она была красивая, яркая: смуглая, с синими глазами, длинноногая. На улице оборачивались. Саша сначала гордился. Потом надоело. С ней не о чем было разговаривать, совсем. Она ничего не читала. Ничем не интересовалась. Не знала, кем хочет стать. Да, ласковая, верная, приятная в постели. Ну и что?

      – Почему? – спросила она.

      – Ты очень хороший человек, – сказал Саша. – Но мы разные люди.

      – В каком смысле?

      – Неважно.

      – Нет, скажи! – вдруг закричала она и бросилась перед ним на колени. – Объясни! Я заслужила, я имею право! Я тебя любила! Мы ведь уже целый год! Я все делала, что ты скажешь! Ты должен объяснить! –