Злоключения на острове Невезения. Евгения Черноусова

перевезли», и глядела на Марью Кузьминичну вопросительно. Та даже не сразу поняла, а поняв, махнула рукой:

      – Не мне у вас порядки наводить! Да и земли достаточно – уработаюсь!

      В общем, Олег до темноты бы пахал огороды, но пришёл москвич Тимофей и его сменил. Олег уснул в горнице, а старухи скородили, а потом сажали картошку. Сажали под плужок, за лошадь ходила Маруська. Марью Кузьминичну отпустили убираться в доме и следить за печью, только иногда она выходила сменить Маруську. Закатывая мотоблок в машину, Олег одобрительно сказал:

      – Я думал, вы горожанка, а вы и с печкой управляться можете!

      – Велик город – Утятин, я сама до сорока лет царице кланялась.

      – Моя мама тоже так про печку говорила, – тепло улыбнулся Олег.

      Переночевав в Пружинске у Воловых, она вернулась на следующий день в Утятин и уже планировала, что перевезти в своё новое жильё, и тут эти беда с Наташей…

      А теперь, после освобождения Наташи, Марья Кузьминична стала собираться во Второе Рясово, «в свой дом», как она себе говорила. И пару раз съездила, каждый раз на два-три дня, постепенно обживаясь и составляя список, что перевезти сюда. Постепенно знакомилась с односельчанами. Уже знала, что по субботам мужики топят баню и первыми моются, а потом идут старухи. И все несут с собой по несколько полешек. Около бани – родник, ходила к нему с двумя пятилитровыми пластиковыми бутылками, больше за раз ей не утащить. Зато как она здесь спала! Как наслаждалась тишиной! Как-то топталась на площадке напротив дома. Подошли «москвичи» – настоящий москвич Тимофей, нелюдимый мужик лет под сорок, и старик Зимин, что из Новогорска. Зимин спросил, не собирается ли она с обрыва броситься. Марья Кузьминична ответила:

      – Тут нужно к зиме колодезный ворот поставить, и на санках воду в пластмассовых флягах поднимать. Один внизу наливает – один наверху принимает. Ну как, вступаете в колхоз или будете единоличниками по тропке скользить?

      – Надо подумать, – сказал Тимофей. А Зимин только крякнул.

      Когда Олег привёз по её заказу насос, шланги и большие бочки под воду, помогали все. Ставили бочки на фундамент развалившегося угольного сарая, а воду собирались качать из нового русла реки, с конца огорода. Для питья она не годилась, а для хозяйственных нужд – вполне. Правда, только на тёплое время. Зимой, старухи сказали, они снег топят. Когда Олег спросил, с какой стороны краны ставить, она ответила:

      – А вот, где тропка, чтобы и Лене, и мне удобно было.

      – Ты что, и ей дозволишь воду брать? – спросила с завистью Паня.

      – Дерьма жалеть – еды не будет, – ответила Марья Кузьминична, и увидела, как Зимин толкнул Рясова, а тот показал ему большой палец. «Они что, думали, что я исключительно по-французски изъясняюсь?», – подумала.

      На середину мая она наметила окончательный переезд. Из последней, как Марья Кузьминична надеялась, поездки она возвращалась уже к вечеру, припоминая, что ещё нужно не забыть. Во дворе у дома её ждал Вова.

      – Ты что? – сказала