Первый иерусалимский дневник. Второй иерусалимский дневник. Игорь Губерман

все время ходит в разном виде,

      мелькая между стульев и диванов,

      народных упований жрец и лидер

      Адольф Виссарионович Ульянов.

      48

      За все России я обязан —

      за дух, за свет, за вкус беды,

      к России так я был привязан —

      вдоль шеи тянутся следы.

      49

      В любое окошко, к любому крыльцу,

      где даже не ждут и не просят,

      российского духа живую пыльцу

      по миру евреи разносят.

      50

      Не дикому природному раздолью,

      где края нет лесам и косогорам,

      а тесному кухонному застолью

      душа моя обязана простором.

      51

      Я Россию часто вспоминаю,

      думая о давнем дорогом,

      я другой такой страны не знаю,

      где так вольно, смирно и кругом.

      52

      Забавно мы все-таки жили:

      свой дух в чистоте содержали

      и с истовой честью служили

      неправедной, грязной державе.

      53

      Много у Ленина сказано в масть,

      многие мысли частично верны,

      и коммунизм есть советская власть

      плюс эмиграция всей страны.

      54

      Я б хотел, чтоб от зоркого взора

      изучателей русских начал

      не укрылась та доля позора,

      что ложится на всех, кто молчал.

      55

      У того, кто родился в тюрьме

      и достаточно знает о страхе,

      чувство страха живет не в уме,

      а в душе, селезенке и пахе.

      56

      Оставив золу крематорию

      и в путь собирая семью,

      евреи увозят историю

      будущую свою.

      57

      Я там любил, я там сидел в тюрьме,

      по шатким и гнилым ходил мостам,

      и брюки были вечно в бахроме,

      и лучшие года остались там.

      58

      Евреев от убогих до великих люблю не дрессированных, а диких

      Был, как обморок, переезд,

      но душа отошла в тепле,

      и теперь я свой русский крест

      по еврейской несу земле.

      59

      Здесь мое исконное пространство,

      здесь я гармоничен, как нигде,

      здесь еврей, оставив чужестранство,

      мутит воду в собственной среде.

      60

      Да, Запад есть Запад, Восток есть Восток,

      у каждого собственный запах,

      и носом к Востоку еврей свой росток

      стыдливо увозит на Запад.

      61

      В отъезды кинувшись поспешно,

      евреи вдруг соображают,

      что обрусели так успешно,

      что их евреи раздражают.

      62

      За российский утерянный рай

      пьют евреи, устроив уют,

      и, забыв про набитый трамвай,

      о графинях и тройках поют.

      63

      Еврейский дух слезой просолен,

      душа хронически болит;

      еврей, который всем доволен, —

      покойник или инвалид.

      64

      Умельцы выходов и входов,

      настырны, въедливы и прытки,

      евреи есть у всех народов,

      а