На первом дыхании (сборник). Владимир Маканин

удобно? И как он сюда попал?

      – Вдруг мы его выкинем, а он окажется их родственником.

      – Нет. Они его тоже впервые видят.

      – Что ты предлагаешь – прямо так вынести и положить его на асфальт?

      – Если ты такой нежный, можно на клумбу.

      – А если мы его вынесем, а он там даст дуба?

      – А если он в доме даст дуба?

      Все это они выкрикивали в темпе скорострельного автоматического оружия. Я еле смекнул, в чем дело.

      – Стоп, – сказал я своей команде. – Это ж о нем речь. Это ж он!

      – Кто?

      И я объяснил – это, мол, наш долгожданный.

      Мы приостановились. Но тут заупрямилась Вика Журавлева – опоздаем, дескать, на самолет. Дескать, как хотите, а в аэропорт доставьте. Она хотела, проводив княжну, возвращаться не одной, а с нами вместе. Ей было далеко ехать. А может, хотелось, чтобы ее проводил льняной Игорь Петров. Поди угадай, чего она хотела.

      Но я при случае тоже упрям.

      – Стоп, братцы.

      И я объяснил им, что это нечестно. Парень все сделал, как обещал, – купил нам вино и даже принес. А если он ошибся этажом, это не умысел. Это беда, а не вина.

      – Да на черта он тебе сдался?! – шумела Вика.

      – Надо его уложить спать.

      – Мы опаздываем!

      Но я не мог его бросить: ведь посылал его я. И потому я бросил не его, а их. Игоря Петрова, некрасивую княжну и шумливую Вику. Я поднялся опять наверх и сказал спорящим на лестничной клетке, что все-таки не надо этого перепившего парня прятать в газон. Все-таки осень. Холодно.

      – Я же ему говорил! – обрадовался поддержке второй. – Вот и друг говорит, что на клумбе будет холодно. Осень есть осень!

      В приоткрытую дверь слышались шум и гам застолья. Я вошел. Непросыхавший сидел на стуле – свесил голову и пускал пузыри. Лыка он не вязал. Я подхватил его и поволок на этаж выше – домой.

      Я совершенно взмок. Я уложил его на постель, пиджак повесил на стул. И зачем-то решил его даже разуть. Люблю, когда держат слово. Для таких я тоже всей душой.

      – А еда в доме есть? – вдруг спросил он тупо. Спутал меня с женой, которая, видно, не один раз доставляла его домой волоком. – Изменять?.. мне? – И он двинул меня в подбородок.

      Если это был не нокаут, то что-то очень на нокаут похожее. Я тут же улегся на пол возле кровати. Когда я очнулся, он плакал. И здорово скрежетал зубами.

      – Гадина!.. Изменять мне с Шариковым!

      А глаза его были закрыты. Я погасил свет и, пошатываясь, кое-как выбрался.

* * *

      Повезло – я тут же схватил такси и примчался в аэропорт. Там я нашел княжну с чемоданчиком. А этой парочки, конечно, уже не было. Княжна сидела, подперев голову рукой. Нет, не спала. Рейс отменили, и она ждала следующего.

      – Это называется, они тебя проводили.

      – Они проводили. – И она спокойно добавила: – Здесь им незачем торчать.

      – Еще бы. Вдвоем им гораздо веселее. Теперь я припоминаю – у Вики Журавлевой всегда была мертвая хватка.

      – Возможно.

      Она не хотела сочувствия. Держалась княжной. Ей не очень-то важно, осталась ли