На первом дыхании (сборник). Владимир Маканин

Петров был в институте, я томился в его холостяцкой комнате. К концу дня, когда я заваривал чай на кухне, туда же выполз непросыхавший. Ему было лет тридцать. Здоровячок. С мутными глазками.

      – Не иди за мной, – сказал я.

      – Чего?

      Он все же увязался; он попытался завязать разговор о жизни, но я его выставил. В старых пьяницах есть хотя бы уважение к самому себе. Достоинство есть. Или же в них есть нечто, вызывающее пронзительную жалость. Сострадание. А в этом тридцатилетнем мутноглазом быке не было ровным счетом ничего. Ноль. Совершеннейшая пустота. И каждые двадцать минут отрыжка.

      – И ты… И ты гонишь? – сказал он, когда я выставлял его за дверь.

      Наконец пришел Игорь Петров. Сообщил, что Галька на работу не выходила.

      – И не выйдет, – сказал я убито, – это теперь на несколько дней.

      – Почему?

      Я не стал объяснять. Но я хорошо знал Гальку. Она действительно будет думать о смысле жизни. Она такая.

      И тут я почувствовал, что не могу больше томиться. Потому что хватит с меня. Стоп. Я почувствовал, что хочу кого-нибудь видеть. С кем-нибудь потрепаться. Из наших, из забытых.

      Но дело в том, что записную книжку я оставил там, в степях. Слишком шустро бежал оттуда. А прошедшие три года – срок, конечно, немалый. Ни телефонов, ни адресов. Я помнил лишь телефон Вики Журавлевой, потому что последние четыре цифры совпадали с годом моего рождения. Но знакомство с Викой у меня было невыразительное, через других. К тому же она могла быть замужем.

      – Да зачем она тебе? – кипятился Игорь Петров. Этот милый коми понятия не имел, что такое три года в кукуевских степях. Такое не объяснишь. Я затопал в коридор – телефон находился там. Общий, как и ванная. Но без расписания.

      – Ты замужем? – первое, что я ей заорал.

      Во всех комнатах коммуналки стало удивительно тихо. Затаили дыхание.

      – Нет. – И Вика Журавлева засмеялась.

      – Ну тогда приезжай. Поболтать хочется.

      – Как это «приезжай»?

      – Автобусом, метро, такси. Как хочешь.

      – Олег. Не могу я. Я подругу провожаю.

      – Приезжай с подругой.

      – Бестолковый какой. Я же тебе сказала – она улетает сегодня в ночь. В Киев… В другой раз, Олег, я с удовольствием.

      Главное – это долбить как дятел.

      – Нет, Вика. Ты все-таки приезжай – вместе ее проводим. Я ей чемодан нести буду.

* * *

      Они приехали. Подруга была с чемоданчиком. Внешне так себе. Но гордая. Держалась как княжна Тараканова.

      Вика Журавлева, напротив, высказалась этак простецки:

      – Как это вы нас приглашали?.. А стол-то пуст!

      Вика понимала, что к чему. Не ломалась. Три года без замужества делают женщину проще.

      – Сию минуту, – сказал я.

      – Только учти – у нее в два ночи самолет.

      – На Киев? – спросил я.

      – Да, – ответила княжна величаво.

      Я вышел. Толкнулся к непросыхавшему. Он сидел в полном одиночестве: как загипнотизированный.

      – Эй, – тронул его я.

      – Что?

      – Пойдешь в магазин и купишь три бутылки