Король Матиуш на необитаемом острове. Януш Корчак

так? Даже в газетах не сообщили.

      – Беспорядков боятся. Ох и жалеет Матиуша народ! И детвора, и взрослые. Только поздно теперь жалеть. Надо было раньше думать, белых флагов не вывешивать.

      Опустил Матиуш мешок на землю. Слушает.

      – Останься Матиуш королём, ты, глядишь, годков через пять не колбасу, а золото мешками бы носил.

      – А откуда ты знаешь, что его сослали?

      – Тюремный сторож сказал. А Клу-Клу отправят к отцу… как зовут-то его, Бум-Друм, что ли? Печальный король будто бы от престола хочет отречься и добровольно уехать на необитаемый остров… А ты чего уши развесил? – накинулся на Матиуша полицейский.

      – Он со мной. Мешок помогает нести.

      – Ну ладно, идите. Завтра у меня после ночного дежурства день свободный – загляну к вам. Ох, жалко Матиуша!

      – Погоди жалеть. По моему разумению, этим дело не кончится. Он ещё воротится, вот увидишь.

      – Только бы глупостей больше не делал.

      – Ну, малый, пошли!

      Колбасник помог Матиушу взвалить на спину мешок. И удивительное дело: усталость как рукой сняло. Мешок словно легче стал. Матиуш летел как на крыльях.

      Ну вот и узнал почти все новости. Одно странно: почему его не ищут? Или ещё не знают, что он убежал?

      – Стой! Ишь разлетелся! Или дорога коротка показалась? Заходи в ворота.

      Из подворотни две ступеньки вели вниз, в квартиру лавочника. Матиуш споткнулся и упал бы, не поддержи его колбасник. Матиуш прислонился к двери, закрыл глаза, а сам весь дрожит.

      – Ты чего? – перепугался колбасник, увидев, как мальчик побледнел.

      – Я голодный, – пролепетал Матиуш и потерял сознание.

      Он уже в тюрьме недоедал, оставляя половину порции на случай побега. У стрелочника тоже ел мало: совестно быть нахлебником у бедняков. Потом пятнадцать вёрст отмахал и ничего, кроме хлеба, не ел. А теперь ещё этот мешок с колбасой. Тут и взрослый не выдержал бы. И, наконец, – неизвестность, боязнь погони, неожиданное известие, что страна помнит о нём и надеется на его возвращение.

      Матиуша положили на диван.

      – Выпей-ка молока.

      Лавочник расстегнул ему курточку на груди. Во-первых, чтобы дышать было легче, а во‑вторых, как заправский полицейский, хотел метрику поискать. Умрёт мальчишка без документов – хлопот не оберёшься! В кармане он нащупал что-то твёрдое и вытащил фотографию покойной королевы.

      – Эй, парень, попей молока! А ну, открой глаза!

      Закалённый в походах, Матиуш быстро пришёл в себя.

      Ему стало стыдно и немного страшно: не сказал ли он чего лишнего в беспамятстве? Уж больно чудно́ смотрят они на него.

      – Как тебя зовут?

      – Янек.

      – Слушай, Янек, больно ты нежный, как я погляжу. Руки у тебя белые, хоть и в царапинах. И врать ты не мастер – это сразу видно. Зря ты мне морочил голову на вокзале. Голодный, худой, хотя мальчишка ты, видать, крепкий. И документов у тебя нет, только фотография королевы в кармане. Что всё это значит?

      – Мне душно,